Томми Кэндл, насквозь промокший, усталый и злой, топал по лестнице. Его руки и ноги гудели, а спина так болела, что казалось, будто по ней прошлась толпа троллей.
В доме было тихо. Время уже перевалило за полночь, ужин давно закончился, и все разошлись по своим комнатам. Не спал в Крик-Холле, казалось, один лишь Томми. Мало того что чувствовал он себя сейчас развалиной из-за всех этих тыкв, так у него еще и невероятно ныла скула, на которой алел след от дядюшкиной пощечины.
«Чертовы тыквы! – думал мальчик. – И чертов дядюшка! Это все его месть за то, что я ему угрожал, не иначе…»
И то правда: чем еще, если не местью, назвать то, что дядюшка отправил его в одиночку таскать из грузовичка мистера Тампина тыквы, которые старый фермер привез к празднику?
Отправляя его в сад, дядюшка сказал:
– В прошлый раз нам с Виктором и Кристиной пришлось отдуваться самим, пока ваше высочество где-то разгуливало, а значит, сейчас пришла твоя очередь нести тыквенную вахту. Справедливость восторжествовала! Я вижу, ты несказанно этому рад!
Томми ответил ему гневным сопением. То, что он пропустил прошлый раз, еще ведь не повод заставлять его таскать эти тыквы в гараж под дождем – в самую грозу!
Особенно злило лживое заверение дядюшки, которое последовало затем:
– Я бы тебе, конечно, помог, но, понимаешь ли, уже успел переодеться в свой вечерний костюм, а его так просто не снимешь…
Более нелепую отговорку придумать было сложно – само собой, у дядюшки и в мыслях не было ему помогать, и Томми ничего не оставалось, кроме как, проклиная свою нелегкую судьбу, натянуть садовые рукавицы и взяться за дело.
Дело было трудным, мокрым и скользким. Не прошло и пяти минут под проливным дождем, как мальчик искренне возненавидел все, что связано с тыквами. И пусть старик-фермер утверждал, будто этих «пухленьких рыжих красоток» было столько же, сколько и в первой партии, а именно шесть десятков, Томми мог бы поклясться, что их в кузове грузовичка на самом деле бесконечное количество и стоит ему взять хотя бы одну тыкву и отвернуться, на ее месте тут же вырастает новая. И тем не менее в какой-то момент кузов наконец опустел, все тыквы оказались в гараже, а фермер, пригрозив, что завтра привезет еще одну партию, завел двигатель своей ржавой махины и уехал.
«Скорее вороны разучатся каркать, чем я притронусь хотя бы к еще одной тыкве!» – пообещал себе мальчик и поплелся в дом…
Хлюпая по полу мокрыми носками, Томми уже шагал к своей спальне, когда вдруг услышал возмущенный голос, доносящийся из комнаты в дальнем конце коридора. Комната эта принадлежала дядюшке Джозефу и тетушке Мегане, и сейчас там явно творилось что-то подозрительное.
«Чего он так вопит?» – подумал мальчик и, ступая на цыпочках, двинулся к приоткрытой двери, из-за которой в коридор вытекала узкая дорожка дрожащего света. В тот миг Томми и не предполагал, что вот-вот станет свидетелем некой сцены, которая послужит подтверждением того, что Джозеф Кэндл сказал ему правду.