Читать Любовь зла – полюбишь и мажора

Настя

Я шла по улице в новом платье и отличном настроении, бережно катя перед собой инвалидное кресло с сидящим в нём Веней. Летняя погода радовала мягким, не обжигающим теплом, дул нежный ветерок, играя на листьях деревьев, и эта музыка ощущалась прекрасным фоном для заливающихся трелями птиц. Мой подопечный сегодня встал явно "с той ноги" – так старательно улыбался мне при встрече, что не дал и шанса загрустить.

Вениамин Большов – мальчик четырнадцати лет от роду, длинный, но очень худенький и сильно перекошенный церебральным параличом – не так уж часто встречал меня в хорошем расположении духа, хотя его родители утверждали, что их Веня – самый большой оптимист на свете, а во мне по-настоящему не чает души. Обычно, однако, я наблюдала его в пасмурном, неразговорчивом настроении. Впрочем, разговоры, вообще давались этому юноше с трудом: обширно распространившийся по телу синдром, разумеется, затронул и речевой аппарат, и первое время мне трудно было общаться с Веней, так чтобы слёзы не подкатывали к горлу болезненным комом. Но потом я привыкла и даже стала находить в этом занятии некое умиротворение. Конечно, я не могу ему помочь, вылечить от тяжёлого недуга, но подарить капельку тепла и принятия – могу, а это ли не самое главное для любого, даже абсолютно здорового человека?

Задача моя была до смешного проста: забрать Веню из дома, оборудованного всеми необходимыми приспособлениями для перемещения людей с повышенными потребностями, отвезти в находящуюся неподалёку (какая-то пара километров – сущий пустяк) поликлинику на физиопроцедуры, дождаться их окончания и прикатить обратно, пока его родители находятся на работе. Дома Веня справлялся сам – он научился и держать ложку в непослушных руках, и мыть их перед едой, и обслуживать прочие свои нехитрые потребности. Например, включал на планшете аудиокниги, занимался на специальных тренажёрах, любил смотреть в окошко на обычную жизнь других людей… Если у меня было свободное время, то я оставалась с ним ненадолго, но случалось это нечасто, так как практически любой мой день был до отказа заполнен разнообразными делами.

Честно признаться, я получала деньги, пусть и небольшие, за заботу о Вениамине. Первое время это ужасно смущало мою совесть, ведь жизнь и так обошлась жестоко с ним и его родителями – но, к сожалению, обходиться без денег никак не получается, хоть ты тресни, даже если живёшь в недорогом студенческом общежитии, не страдаешь разборчивостью в еде, а в одежде простоту и удобство предпочитаешь моде и вычурности. Мама время от времени пыталась выскоблить из своего вдовьего крестьянского дохода мне на молодую жизнь хоть несколько копеечек, но я с негодованием отвергала их и возвращала назад в виде полезных вещей – крепкой обуви или чего-нибудь для быта.

Моя мама – самый добрый и терпеливый человек из всех, кого я знаю. Другая, наверное, уже сто раз попрекнула бы меня за мои "странности": поехала ведь в город учиться – могла бы найти подработку поденежнее, чем этот уход за небогатым инвалидом, и помогать оставшейся в деревне матери финансово. Но – деньги ко мне не липнут. Начать с выбора профессии – учительница русского и литературы. Ну не дура? – так про меня все подружки деревенские говорили, крутя пальцем у виска. Мол, экономистом надо быть, юристом, бухгалтером, на худой конец. А мне не интересно. С работой то же самое: я честно хотела найти что-то приличное, что можно назвать доходом, а не только себе на оплату общаги зарабатывать… но увидела на собеседовании лицо Вениамина – такое юное и с такой вселенской тоской в глазах – и не смогла отказаться. Постоянно ищу что-нибудь в нагрузку, но со временем туго: у меня есть весьма спецефическое хобби, о котором речь впереди, а ещё ведь домашку в универе задают.