⇚ На страницу книги

Читать Исповедь глупца

Шрифт
Интервал

© Издание на русском языке, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2021

Введение

Я сидел за столом с пером в руках, когда со мной сделался припадок лихорадки: целых пятнадцать лет я не был ни разу серьезно болен, и этот внезапный припадок испугал меня. Не то, чтобы я боялся смерти, нет, совсем нет. Мне было 38 лет, за мной лежала шумно проведенная жизнь, в которой я не совершил ничего значительного и не осуществил всех своих юношеских мечтаний; голова моя была еще полна планов, и этот припадок был мне крайне нежелателен. Вот уже четыре года, как я живу с женой и детьми в полудобровольном изгнании в баварской деревушке, как затравленное животное; незадолго перед этим ко мне были предъявлены крупные иски, имущество мое было описано, я был опозорен, выброшен на улицу; и теперь мною владело одно только чувство мести даже в ту минуту, когда я свалился в постель. Теперь-то началась борьба. Не имея сил позвать на помощь, лежал я одиноко в своей комнатке под чердаком, лихорадка трясла меня, как лист, сжимала мне горло, сводила судорогой колени к груди, в ушах у меня стучало, и глаза, казалось, вылезали из орбит. Я не сомневался, что это смерть проникла ко мне в комнату и набросилась на меня.

Но я не хотел умирать. Я сопротивлялся; это была ожесточенная борьба; нервы натягивались, кровь бушевала в жилах, мозг крутился в какой-то дикой пляске. Но вдруг меня охватила уверенность, что я должен погибнуть в этой смертельной схватке; я перестал бороться, откинулся на спину и покорно отдался во власть страшного чудовища.

Невыразимое спокойствие охватило все мое существо, благотворная сонливость сковала члены, сладостный покой пролился по всему моему телу, тот покой, которого я уже давно не знал за эти долгие годы тяжелого труда.

Без сомнения, это была смерть: постепенно гасло во мне желание жить, я переставал чувствовать, сознавать, думать.

Когда я проснулся, возле моей постели сидела жена и пытливо глядела на меня тревожным взглядом.

– Что с тобой, дорогой друг? – спросила она.

– Я болен, – отвечал я, – но как хорошо быть больным!

– Что ты говоришь? И ты говоришь это серьезно?

– Конец мой близок; по крайней мере, я надеюсь на это.

– Не оставляй же нас, Бога ради, без крова! – воскликнула она. – Что станется с нами в чужой стране без друзей, без средств!

– Я оставлю тебе страховую премию, – успокоил я ее. – Это не много, но тебе хватит, чтобы вернуться на родину.

Она не подумала об этом раньше и продолжала несколько успокоенная:

– Но надо же тебе помочь, дружочек, я пошлю за доктором.

– Нет, я не хочу доктора!

– Почему?

– Потому что… потому что я не хочу.

Вместо слов мы обменялись красноречивым взглядом.

– Я хочу умереть, – упрямо повторил я. – Жизнь мне противна, прошлое представляется мне клубком ниток, распутывать который дальше я не чувствую сил. Пусть наступит мрак!

– Давайте занавес!

Она холодно выслушивала эти благородные излияния.

– Опять прежнее недоверие, – сказала она.

– Да, опять! Прогони призрак! Ты одна можешь это сделать!

Она привычным жестом положила руку на мой лоб.

– Легче тебе так? – льстиво спросила она тоном прежней материнской заботливости.

– О, да, гораздо легче!

Прикосновение этой маленькой ручки, так тяжело тяготевшей над моей судьбой, действительно обладало силой отгонять мрачные призраки и рассеивать тайные сомнения.