Читать Из смерти в жизнь

Шрифт

Интервал

Мотылек расправляет крылья: философия и фантастика Олафа Стэплдона

Самое значительное и поистине титаническое воображение, которое когда-либо до сих пор было привнесено в область научной фантастики, несомненно, принадлежит британскому писателю и философу Уильяму Олафу Стэплдону. Его первое художественное произведение, «Последние и первые люди: история близлежащего и далекого будущего», созданное в зрелости в возрасте сорока четырех лет и опубликованное в Лондоне в 1930 году, имело мгновенный успех как среди критиков и литераторов, так и любителей уже оперившейся научной фантастики. Вся эта аудитория никогда не слышала о Стэплдоне и не была готова к космическому размаху, величию идей и масштабу философских концепций, которые можно найти в этом романе. Книгу читали и обсуждали с восторгом.

Созданная Олафом Стэплдоном удивительная хроника следующих двух миллиардов лет была признана «шедевром», «абсолютно оригинальной», «лучшей книгой такого рода в наше время» – именно такими эпитетами награждали критики и романисты дебютный роман почти никому не известного писателя. Как удалось Стэплдону с первой попытки добиться успеха? Но разберемся во всем по порядку.

Уильям Олаф Стэплдон родился 10 мая 1886 года в Уолласи (ныне Мерсисайд) недалеко от Ливерпуля, графство Чешир, Англия. Его семья имела выдающуюся родословную, их происхождение восходит к началу XIV века (родовое имя в ту пору писалось как «Стэпелдон»). Предки писателя упоминаются в Епархиальном регистре Эксетера, в частности там говорится об Уолтере Стэпелдоне, который был епископом Эксетера. В документе сообщается, что епископ Стэпелдон был одним из выдающихся государственных деятелей своего времени и служил советником короля Эдуарда II. Среди услуг, которые он оказал королю, была специальная дипломатическая поездка во Францию. Одно время Эксетерский колледж именовался Стэпелдон Холл – в память о епископе. Генеалогическое древо Стэплдонов огромно, поэтому мы не будем останавливаться на нем подробно и перейдем непосредственно к родителям Уильяма Олафа.

Его отцом был Уильям Клиббетт Стэплдон, а матерью – Эммелин Миллер Стэплдон. Дед основал фирму «Уильям Стэплдон и сыновья» (имевшую местные отделения в Порт-Саиде и Суэце), которая поставляла воду и уголь судам, проходившим через Суэцкий канал. Владельцы крупной британской судоходной компании «Блю Фьюнелл Лайн» из Ливерпуля были впечатлены опытом и компетентностью Уильяма Клиббетта Стэплдона в морских делах и пригласили его в головной офис своей фирмы на высокую руководящую должность. Поэтому первые шесть детства Олафа прошли в Порт-Саиде, хотя его мать и возвращалась в Англию на некоторое время. Так что Олаф рос довольно одиноким ребенком. Его ближайшим другом стал Рип, жесткошерстный терьер, которого он никогда не забывал и чье литературное эхо звучит в некоторых книгах Стэплдона, особенно отчетливо в романе «Сириус».

Мальчик прекрасно ладил с отцом, который был отличным педагогом и владел прекрасной библиотекой классической литературы. Многие тома этой библиотеки были переданы Стэплдону-младшему в наследство. С матерью у Олафа складывались непростые отношения: беспокоясь за благополучие сына, она демонстрировала себя ярой собственницей, хотя по натуре она была добрым и мягким человеком. Как и у мужа, у нее имелись литературные интересы; ее кумиром был Джон Рескин, с которым она часто и много переписывалась. Рескин – по-видимому, через мать – оказал весьма важное влияние на подростковую жизнь Олафа. Рескин, сын богатых родителей, рано зарекомендовавший себя как выдающийся поэт и в конце концов ставший одним из социальных критиков и ведущих авторитетов в области искусства в XIX веке, опередил свое время, поддерживая народное образование, осуждая промышленность за растрату природных ресурсов и загрязнение воздуха, борясь за пенсии по старости и отстаивая права рабочих. Работы Рескина всегда были под рукой Эммелин, в доме их постоянно обсуждали, так что легко понять причины, по которым Олаф Стэплдон всегда отстаивал интересы рабочего человека, и его энтузиазм по отношению к социализму вообще.