– Даша, ты надолго? Я собиралась приготовить ужин!
– Если ты собиралась, ты и готовь! – усмехаюсь и хлопаю дверью.
И только потом выдыхаю свободно, полной грудью. Словно из клетки вырвалась.
Саша мне нравится, но порой ее забота как удавка на шее. Прошло уже столько времени, но она продолжает следить и контролировать. Боится? Да и можно ее понять. Когда мы начали жить вместе, я была огромной, убитой, потерянной.
Расправляю плечи.
Лучше не думать. Именно так говорят все психологи, лица которых слились в одно пятно. Лучше не вспоминать, как говорит Алекс – муж Саши и мой…
Может быть именно новость, что он мой настоящий отец, что-то во мне переключила. А может быть мать, так старавшаяся оставить меня в психушке. Или… Марк.
То, что он сделал, прощать нельзя, но в тот момент, когда он держал меня в плену своего тела, почти простила. И лишь потом сообразила, что пора иметь хоть немного гордости. Пора жить для себя.
Так что, если мы увидимся снова, я просто подниму подбородок повыше, встряхну волной волос и покажу, что уже не толстая, а весьма и весьма привлекательная особа.
Я может быть так и не думаю, но взгляд соседа Вениамина убеждает меня в обратном.
И еще мужика из другого подъезда, который улыбается мне, пока выхожу из своего. И проезжающего на скейте мальчишки.
Мне весьма неловко. Ощущение, что они все знают про то самое видео, а не любуются тем, какой я стала. Но я останавливаюсь возле витрины магазина и долго смотрю на то, как не права.
Даже мои тараканы не могут закрыть мне глаза и не дать увидеть изменений. Они слишком разительны, а заметила я их совсем недавно. Мне странно видеть себя такой. Кажется, что мое огромное тело просто впихнули в худую оболочку. И стоит наколоться на веретено или съесть лишнюю калорию, как моя пухлая жопа вернется. С треском и взрывом всем на потеху.
Это мне потом объяснили, что в еде нет ничего страшного, а фигуру можно продолжать поддерживать танцами. Они, собственно, и помогли толстой, неуверенной в себе Даше превратиться в худую, но столь же неуверенную в себе Дашу.
Но для спокойствия Саши, Алекса, Паши, я широко улыбалась и убеждала всех, какая я уверенная, а имя Марка могу произносить без внутреннего трепета и дрожи ненависти.
Зато дрожь от ветра настигает меня стабильно, пока гуляю по набережной. Просто брожу вдоль, почти несмотря на людей, чувствуя, как ветер поднимает волосы, пышную юбку, как уносит пару слезинок.
Больно ли мне. Господи, адски. Порой кажется, что она разрывает меня изнутри, а порой кажется, что ничего и не было. Марка, его рук, слов, предательства. Кажется, что это все напридумывала я сама, что ничего страшного не случилось.
И только сжимающееся сердце при виде шевроле камаро или боев без правил, случайно мелькнувших при переключении телевизора, напоминают мне… Все было. Все это было.
И моя боль не результат воспаленного воображения, а реальные чувства, так и не умершие.
Замираю прямо на тротуаре, влекущая мыслью. А станет ли легче? Когда? Ведь прошло уже девять месяцев. Так много! Или это мало?
Сколько нужно времени, чтобы на самом деле вытравить у себя из груди печать с именем "Марк", когда я смогу посмотреть ему в глаза и сказать: «Ты для меня ничего не значишь»?