Весь прошлый век был, мягко говоря,
на радость скуп, но щедрым был на горе.
Он вырастил плеяду октябрят,
но сам же разочаровал их вскоре.
Почти двенадцать лет я в нём прожил.
Не скучно было жить, но и не просто.
И как по мне, то нынешний режим
намного лучше смутных девяностых.
Двадцатый век помпезно потонул
в истории, но я скучаю малость
по тем годам ушедшим – потому,
что детство безвозвратно там осталось.
А нынче – двадцать первый правит бал.
Нельзя сказать, что он благоволит нам.
Любой, кто суетливо погибал,
жив только лишь благодаря молитвам.
В капкан технологический попав,
живые существа нутром стареют
и тем себя самих лишают прав
вернуть былую радость поскорее.
Довольным быть судьбою или не
довольным – добровольно мы решаем,
но забывать не стоит: быть на дне
и на вершине – разница большая.
Конечно, есть влияние извне
на то, что происходит с нами всеми,
и данный факт щекочет часто нерв
и сеет в нас противоречий семя…
Но что такое это наше «я»?
Ведь мы равны, технически похожи:
банкир, охранник, машинист, швея…
Мы, в целом, это – мясо, кости, кожа.
Похожи мы, да только каждый есть
неповторимый и оригинальный
творения венец, в котором честь
важна – что под берёзой, что под пальмой.
Езжай куда угодно, делай что
угодно, рассуждай о чём желаешь:
о выборах, о хлебе, о кашпо —
видна повсюду фальшь душевных клавиш.
Но всё же хорошо смотреть наверх,
стараясь быть полезным хоть кому-то,
и не винить ни двадцать первый век,
ни год, ни день, ни час и ни минуту.