Читать Счастье пахнет тобой

Шрифт

Интервал

* * *

Пусть кажется: страданий непроходимый лес, не кисни – улыбайся, ведь жизнь полна чудес: в пугающей чащёбе поляны счастья есть, – волшебные поляны, и их, поверь, не счесть.

«Все чувства мною пережиты…»

Все чувства мною пережиты

и не один, а много раз –

одни давно в куски разбиты,

другие живы и сейчас,

и так же молоды и свежи,

как много лет тому назад,

и так же светится как прежде,

от этих чувств, счастливый взгляд.

«Надо мной бескрайнее небо…»

Надо мной бескрайнее небо –

эх, летать научиться мне бы!

Поборов притяженье земное,

улетела бы я в голубое,

унесённая ветра силой,

но парить в небесах, бескрылой,

только наша душа умеет,

да и тó… лишь когда стемнеет.

«Многое обдумано, – было и прошло…»

Многое обдумано, – было и прошло

из того, что мучило и в душе гнило.

Что-то мной оправдано и осуждено,

изгнано, оставлено, перерешено

и перелопачено много сотен раз,

по ночам оплачено горечью из глаз.

Что-то помнить хочется, что-то позабыть…

Мне обиды горькие всех прошу простить.

Понабравшись опыта, знаю что копить –

жаль: того, что прожито, не перепрожить.

«Всю себя тебе отдам…»

Всю себя тебе отдам,

только позови;

сердце рвётся пополам, –

рвётся от любви.

Я к тебе, забыв о бедах,

прихватив мечты,

прилечу на крыльях белых,

где бы ни был ты.

За морями, в странах дальних

полная любви

стану нужной и желанной,

только позови, –

в свой далёкий мир, незримый,

позови меня, любимый.

«…А ты вспомнишь меня…»

…А ты вспомнишь меня

лютым холодом дня,

январского, намертво скованный.

…А ты вспомнишь меня,

солнцем майского дня

до беспамятства расцелованный.

…А ты вспомнишь меня

в звоне летнего дня –

руки, плечи и волосы вспомнишь.

…А ты вспомнишь меня

в дождь осеннего дня –

от тоски, что нет рядом, застонешь.

2004

«Ноют годами душевные раны…»

Ноют годами душевные раны

порой до последнего нашего вздоха,

и не придуманы Господом страны,

где люди живут без надрывного «оха».

Сердце от боли прерывисто бьётся;

в страданья жестокие жизнь превратилась

и из желаний одно остаётся:

чтоб, рвущая душу в клочки, прекратилась.

Но всё-таки есть в этом мире безбрежном

одна, куда боль иногда убегает –

чудо страна под названьем «Надежда»,

где души короткий покой обретают.

«Обе ставни закрыты…»

Обе ставни закрыты,

плотно створки сведя;

стёкла мутны: залиты

серой влагой дождя.

Заржавевший давно

не даёт шпингалет

распахнуть то окно

и увидеть рассвет –

стоит смазать его

и окно распахнуть,

сразу сможешь легко

полной грудью вздохнуть.

«То твою расправит спину…»

То твою расправит спину,

то в дугу её согнёт;

то душистую малину,

то горчицу сунет в рот;

то чудесную картину

нарисует и сотрёт;

то тебе под бок перину,

то кинжал в него воткнёт;

то тебе синяк под глазом,

дескать, нечего спешить;

то такую выдаст фразу,

что три дня во рту першит…

Так твои истреплет нервы:

круче жизни нету стервы.

«Может всякое случиться…»

Может всякое случиться,

ко всему себя готовь, –

ярко вспыхнет, разгорится

жарким пламенем любовь.

В страстный вихрь тебя затянет,

над тобой почуяв власть, –

угодишь, подругой станет,

не понравишься, предаст.

«Замучила истерика сухая…»

Замучила истерика сухая,

без всхлипов и потоков горьких слёз.

Язык во рту, от жажды опухая,

твердит тройной заезженный вопрос:

«Зачем же, кто такая и откуда

явилась я на этот белый свет

горбом ненужным, третьим, у верблюда?