⇚ На страницу книги

Читать Гамбит смерти

Шрифт
Интервал

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1994 год

1. Понедельник, 15 часов 10 минут

Я тщательно осмотрел печень. Хорошая печень, что нынче редкость. Развелось паразитов – во всех смыслах слова.

Крохотные комочки я поместил в голубиные тушки. Чудесное превращение на счёт «три». Узкое лезвие ножа срезало изумительно тонкие ломтики сала, длинные, полупрозрачные. Раз!

Запеленав голубей, я разложил их на противень. Два!

Выглядит заманчиво. Но то ли будет.

Духовка жаром объяла будущий шедевр.

Я подумал, подумал, и добавил топлёное масло. На очереди – овощи.

– Олежек, душа моя, потерпи. Морковь натощак притупляет ясность вкусовых переживаний, и ты не познаешь истинного блаженства.

Чернов отдернул руку.

– Я не нарочно. Просто привык. Люблю, когда зубы работают.

Время неумолимо приближалось к назначенному часу, но график выдерживался. Наступил важнейший этап – сок заструился на дно противня, и я беспрестанно окатывал им голубей, выжидая момент.

Три!

Снятые ленточки сала легли в подогретую глиняную миску, голуби распускались в духовке. Счёт шел на мгновения. Немного сладкого молотого перца, духовка прикрыта, сало укладывается на тарелки, духовка распахивается, и поверх сала водружаются румяные голубиные тушки в окружении маленьких овощных пирамидок.

Десять секунд на перемену халата и колпака.

Олег раздвинул створки двери, и я покатил сервировочную тележку по галерее, поглядывая на часы и приноравливая собственный шаги к бегу времени.

Под бой часов мы с Олегом вошли в обеденный зал.

Юра с Иваном томились в ожидании, а первая четвёрка спускалась по лестнице.

Порядок, как в армии. В немецкой армии. Или японской. Разбуди меня через сто лет, и спроси, что делается в российской армии…

– Милостивые государи, прошу к столу!

– Потрясающе, просто потрясающе! Петро, ты неисчерпаем! – Анатолий не сдержался. Его можно понять.

С сервировкой Олег справился удовлетворительно. Пусть учится, пригодится. Мне ж пригодилось.

Мы медленно погрузились в обед. Собственно говоря, погрузились они; я держался на поверхности, проверяя реакцию остальных.

Александр Борисович посмотрел на свою крохотную рюмочку. Золото, четыре девятки. Нимисов кивнул, и Страчанский поднес её ко рту. Эх! Таинственный состав неведомым мне образом воздействовал на сосочки языка. Работаю на чёрный ящик.

Сам Нимисов на сей раз воздержался от снадобий и неспешно, с отрешенным видом поглощал пищу. Ничего, ему по должности положено хранить невозмутимую таинственность.

Анатолий же блаженствовал. Ценитель. Просто смотреть приятно. Да и манеры, нахватанные по Европам, способствовали образу гурмана.

Аркаша ел жадно и быстро. Не обтесался пока. Все впереди, прорвется и он в Европу.

Вторая четвёрка, люди крепкие, в теле, наслаждались неосознанно, инстинктивно, чувствуя, что еда – правильная, и даёт счастье желудку, покой душе и силу мышцам.

Юра деликатностью поведения не уступал Анатолию, тоже заграниц навидался. Перехватив мой взгляд, он поднял большой палец:

– Класс!

А мне приятно. Такова уж моя натура. Люблю, когда хвалят.

Иван, погруженный в одному ему лишь ведомое пространство, тем не менее, лучился довольством. Немного напоминает аккумулятор на подзарядке.

Олег грыз морковку. Рад, дорвался сегодняшний мой помощник по камбузу.