СЦЕНА II. Лагерь близ Форреса
Тревожный звук трубы снаружи.
Входят ДУНКАН, МАЛКОЛЬМ, ДОНАЛЬБЕЙН, ЛЕННОКС со слугами; навстречу – истекающий кровью СЕРЖАНТ
ДУНКАН
Кто это, весь в крови? Он может знать
О мятеже новейшие событья,
По виду судя.
МАЛКОЛЬМ
Это – тот сержант,
Кто бился, как герой, и не позволил
Меня пленить. – Привет, мой храбрый друг!
Поведай королю об этом пекле,
Как ты оставил бой.
СЕРЖАНТ
Он, вряд ли, замер.
Как два пловца сцепившихся, уставших,
Друг друга топят. Злобный Макдонвальд —
Мятежник «знатный», скопище природных
Всех мерзостей – набрал себе отряд
На островах, на западных, из кернов,
Секирами снабжённых. Но Фортуна,
Его проклятой сваре улыбнувшись,
Явившись, словно шлюха мятежа,
Была бессильна. Ведь Макбет отважный —
Достоин зваться так – презрев судьбу,
Вздымая сталью дым кровавой казни,
Как доблести слуга, рубил проход,
И встал пред тем рабом.
Руки не жал, прощенья не просил,
Пока не взрезал от пупа до глотки,
А голову его на кол не взнёс.
ДУНКАН
О доблестный кузен!1 Джентльмен достойный!
СЕРЖАНТ
Как солнце на восходе, вдруг, несёт
Грозу и шторм и кораблей крушенье,
Так и родник, что холоден на вид,
Вдруг, обожжёт. Заметь, король Шотландский:
Едва закон, оружьем возрождён,
Заставил кернов «уповать на пятки»2,
Король Норвежский, повод усмотрев,
В начищенных доспехах, свежим войском
Напал на нас.
ДУНКАН
Что ж, Банко и Макбет?
Иль испугались наши полководцы?
СЕРЖАНТ
Как воробьёв – орлы, а зайцев – львы.
Они, по правде, доложу вам, были,
Как пушки, что заряжены вдвойне,
И по врагу удвоили удары.
Чтоб искупаться в дымных ранах иль
Запомниться ещё одной Голгофой3,
Я не могу сказать.
Я слабну. К помощи взывают раны.
ДУНКАН
Твои слова достойны ран твоих.