Местные товарищи не обманули. В лесном массиве действительно солдат противника не оказалось. Впереди русло пересохшей речки обрамляли каменные столбы, валялись стволы деревьев, похожие на пехотинцев, побитых пулеметным огнем. Лунный свет обрисовывал валуны, серебрил макушки елей. Вражеские позиции на линии фронта остались позади – оперативники, словно ужи, обтекли пулеметные расчеты. Мишка Балабанов цеплялся за пятки шедшего впереди майора Владислава Дымова, ворчал, мол, не барское это дело – ползать за линию фронта. Резон в его стенаниях присутствовал – контрразведку СМЕРШ создавали не для того, чтобы ползать в тылу врага.
Дымов первым перебрался в русло пересохшей речки, прижался к валуну и поднял руку: замри! Кустарник за спиной безмолвствовал. Ночь была глубокая. На дворе начало мая 45-го, дело к лету, ночи становились теплее. Взмокла спина, Дымов расстегнул ворот брезентового балахона, подтянул лямки сползающего со спины рюкзака. Передвигались в гражданской одежде, но полностью снаряженные. Давно забыли, что такое гражданская одежда, и ощущения были странные – чесалась спина, потели подмышки. На север простирался свободный от леса участок местности. Пересохшее русло речки находилось в низине, заваленной камнями. Чувство опасности пока не донимало. В дальнем лесу ухал филин, ветер шевелил верхушки деревьев. Противник отсутствовал. Прикрывать этот участок смысла не было – боевая техника здесь завязнет, пехота тоже не пройдет. «Сюрпризов» не опасались – линия фронта регулярно смещалась, устанавливать минные поля немцы не успевали.
Влад обернулся, махнул рукой, призывая оперативников следовать за ним, и двинулся дальше. Шел, пригибаясь, ощупывая препятствия под ногами. Использовать фонари побаивались. Подчиненные двинулись следом. Последний, пятый, кажется, Глазнев, замешкался – что-то потерял. Но нашел, засеменил за товарищами.
Половину открытого пространства преодолели беспрепятственно.
Ложись! – Влад махнул рукой и повалился на бок, прижав к плечу ремень «ППШ». Остальные последовали примеру командира. Включились органы чувств. Справа доносилась приглушенная речь, бренчал металл. Говорили на латышском – двое или трое. Ничего удивительного, это Латвия, район прикрывал Латышский легион СС – вояки не особо бравые, но злые и патологически ненавидящие все русское. Снова пришлось лежать, сжимая зубы. Кто-то ругнулся в сердцах, последовал удар металла о металл. Распространенный способ ремонта сложных механических приспособлений. Завелся мотоциклетный мотор, затарахтел – сначала прерывисто, потом ровно. Вскоре транспортное средство удалилось. За ворохом еловых лап пролегала проселочная дорога.
Потерянное время наверстали, предприняв бросок к лесу. Пробежали по ворсистой траве, затем растворились в лесу. Момент был ответственный, Дымов переживал – людей из его отдела не обучали таким премудростям. Прыснул Балабанов, когда Потапенко, не заметив дерево по курсу, ударился об него и набил шишку на лбу. Он выразил сочувствие пострадавшему товарищу. Отличившийся огрызнулся, послал «молодого» по известному адресу.
– Может, помолчим, товарищи офицеры? – не выдержал Дымов. – Забыли, где находитесь?