⇚ На страницу книги

Читать Песок пирога

Шрифт
Интервал

Мой отец был железнодорожником, поэтому не удивительно, что я с детских лет привык к звукам и запахам железной дороги, к перестуку колес, к колыханию полки во время сна, к позвякиванию чайной ложки в стакане. Отец часто брал меня с собой в путешествия, порой спонтанные, потому что у него были льготы на проезд для семьи, благодаря чему я с четырех лет совершал регулярные путешествия то в Москву, то Иркутск, то просто катался с ним на электровозе учась подавать сигналы поездам. Однажды, когда он еще работал машинистом на паровозе, он взял меня с собой в ночную смену, и я обжог себе щеку, прислонившись к котлу, когда меня одолела дрема.

Путешествия в Москву носили в основном коммерческий характер. Отец ездил в столицу, чтобы прикупить там дефицитных товаров, чтобы потом с выгодой продать их на толкучке. По тем временам это считалось спекуляцией, и папу пару раз ловили, но он отделывался штрафом. В Москве я был нужен ему, чтобы охранять купленное барахло где-нибудь в переходе ГУМа, дожидаясь, когда отец вернется с очередной добычей. Мне с этого ничего не перепадало, лишь однажды я упросил отца купить мне танк на колесиках, который я с гордостью провез по булыжной мостовой Красной площади. Однажды по дороге в столицу я заболел свинкой, и когда мы выгрузились на перроне, у меня так отекла шея, что я начал бояться, что я и впрямь превращусь в маленькую свинью, но отец меня убедил, что ничего подобного со мной не произойдет. Мне же хотелось пить, мы переходили от одного кафе к другому, но везде продавался только кофе, а мне хотелось чай – кофе я ненавидел, да и сейчас вполне к нему равнодушен, поскольку, как истинный сибиряк, воспитывался на горячем, обжигающем горло чае.

Я не стал железнодорожником, но в поездах прошла большая часть моей жизни. Несколько лет я проработал гидом в Китай, сопровождая челноков в их коммерческих вояжах в Поднебесную. Мне подолгу приходилось колесить через всю страну в специальном вагоне, сопровождая особо ценные и опасные грузы в качестве курьера по спец перевозкам. Мне часто приходилось менять места жительства, и, отправляясь в путешествие, я стал осознавать, что оставляю часть своей прошлой жизни на перроне. Уезжая, я расставался с прошлым, часто навсегда. Я привык к разлукам и расставаниям, понимая, что невозможно следовать за кем-то, для кого дорога является не целью, а смыслом, кто всегда в пути или в ожидании новых путешествий и трансформаций.

В разговорах случайных, встречных,

Вдруг разменянных на мелочь,

Я людей без числа встречаю,

И с собой забираю в вечность.

А им может быть и не надо,

У них дел может быть по горло,

Только вскакивают на подножку,

Когда трогается платформа.

Сердце балуют просторы,

Проплывающие мимо –

Пролетающие опоры,

Ускоряющегося мира.

Глава 1. Грибы Орегона

О том, какой у меня богатый внутренний мир я не догадывался, пока не напоролся в лесу глазом на ветку. Что я делал в лесу? Смешной вопрос – грибы собирал. С приятелем одним, он по грибам дока, его в Америку родители еще ребенком привезли – знает все грибные места, вот он меня в эту чащу и завел, сам бы я в такие дебри ни за что не полез, а тут нужно было держаться рядом, чтобы не заблудится – я леса не знаю, поэтому шансов самостоятельно выбраться немного. Леса в Орегоне знатные, года три назад, один русский пошел, так его две недели искали. Вышел он из леса самостоятельно только на десятый день, сутки еще до города добирался, ни один американец не хотел его в машину брать – в таком страшном и диком виде этот человек спустя десять дней скитаний по лесу оказался, а объясниться толком не мог, поскольку за пятнадцать лет жизни в Америке английский не выучил.