⇚ На страницу книги

Читать Цена потери. Повесть

Шрифт
Интервал

© Марина Зейтц, 2022


ISBN 978-5-0056-1331-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Меня зовут Маша, я родилась в Германии, живу в Соединенных Штатах Америки. У меня русское имя. Вы скажете, что Мария – это интернациональное имя и будете правы. Но я именно Маша, названа так на русский манер… Имя это, как и любовь к русскому языку, который я преподаю в университете, я получила от бабушки. Ее тоже звали Машей… Я пишу в прошедшем времени потому, что она уже умерла.

Я как раз недавно вернулась из Германии с ее похорон. Там моя кузина сунула мне в сумку пачку исписанных бабушкиным почерком бумаг, громко прошептав при этом:

– Это мы нашли в ее столе. Тут все по-русски! Разберись. Нам все равно не понять.

На прощальную церемонию прибыли родственники: моя мама Лада и ее родная сестра Клара – дочери бабушки Маши, а еще моя кузина, дочка тети Клары, та девушка, что положила в сумку бабушкины записки. Мама и тетя Клара плакали, а кузина все время крутила головой, разглядывая гостей – их было много! Кроме родственников пришли многочисленные друзья, представители разных общественных организаций, все те, для кого бабушка Маша была светлым маяком в жизни, не знаю, как это по-русски – была душевным другом. Так они все и говорили, когда прощались с бабушкой. Для многих из них она сумела сделать что-то нужное, чем-то помочь. Похоронили ее рядом с дедушкой Петером, который умер намного раньше, чем она.

Придя домой, я сразу стала изучать документ, попавший мне в руки. Каково же было удивление, когда я поняла, что бабушка написала что-то вроде повести о давно минувших годах, о старинной дружбе двух совершенно не похожих девушек и о трагической тайне, которую знали только они двое. Бабушка Маша в свое время закончила литературные курсы, потому ее повествование временами было достаточно красочным, даже, можно сказать, художественным…

Многое из того, что я прочла, было очень сложно понять, многое для меня показалось странным и невозможным. Однако, бабушка была абсолютно честным человеком и врать не могла.

Вот ее рассказ.


…Недавняя встреча с Лидией, моей старинной подругой и бывшей однокурсницей поразила своей неожиданностью и вызвала в памяти целую череду сумбурных воспоминаний. Так порыв ветра срывает с темных ветвей старого дерева стаю птиц – черных, взлохмаченных, остроклювых. Разлетаются они кто куда; тоскливо становится на душе, когда следишь за неровными взмахами крыльев, хотя понятно: все это тени давно минувшего прошлого.

Голоса их звучат глухо, клювы уже никого не ранят. Столько лет прошло!

Когда я заглянула в не замутненные временем глаза Лиды, где-то внутри, не в сердце даже, а ближе к лопаткам, возникло нечто холодное и острое: унизительная жалость? Горькое сожаление о том, что я ничем не смогла ей помочь… тогда. И, к сожалению, вряд ли смогу и теперь.

Все так же глаза эти были лазурны и ярки, странно выделяясь на сморщенном личике, словно не пришла им пора выцветать и гаснуть. Казалось, что-то питает их неугасающий свет: мысли или чувства – то, что держит здесь, среди нас. Да! Взгляд ее почти не изменился, был таким же острым. Но, уже с большим трудом, узналась и жилистая стать, и прежние рыжеватые лохмы, превращенные жизненными ураганами в редкие седые перышки. Худа она была почти как тогда, когда мы встретились впервые, но теперь худоба эта была старческой, немощной…