На германской, на гражданской
В доме душно, как в вагоне.
Пьяная компания.
На столе налит в стаканы мутный самогон.
В коме души от агоний —
Гибнет Русь опальная
В позолоте листопада сорванных погон.
Есаул, корнет, поручик —
Сослуживцы ратные.
На груди у них награды Первой мировой.
Складки скул сорвались с кручи
В годы безвозвратные,
Что слегли в сырых окопах на передовой.
За царя, народ, за веру,
За своё Отечество
Шли в штыки на супостата сквозь шрапнель мортир.
Сколько зря в шинелях серых
Сгибло опрометчиво,
Знал лишь ветер, завывавший траурный мотив.
Знал бы кто, как в ранах бились
Оземь кони ржавшие,
Когда в три креста аллюром нёсся эскадрон.
Когда шашками рубились,
Власти предержащие
Опрокинули российский самодержца трон.
Кто убит, кто тяжко ранен,
Подвиги солдатские
Преданы забвению пришествием времён.
Эхо битв да поле брани —
Им могилы братские.
Ни крестов, ни обелисков, прах их без имён.
Есаул берёт гитару,
Лиру семиструнную,
И поёт негромко песню грустную свою,
Как безусые гусары
Жизнь отдали юную.
Не забудь, господь, хоть ты их мужество в бою.
Не забудь, что не щадили
Живота в сражениях,
Верой, правдой государю русскому служа.
Силой духа победили
Горечь поражения,
Ни на пядь не отступив назад от рубежа.
Много дум проходит за ночь
Про бои-баталии,
Как ползли долиной смерти штурмовать курган.
Как форсировали Нарочь
Через льдины талые,
Налетая на германцев словно ураган.
Есаул в те дни был ранен,
Оказался пленником.
Брошен в лагерь за колючку – лёд страшней оков.
Был спасён в предсмертной грани
Полковым священником:
Он крестом своим наперсным совершил подкоп.
Горькой вылиты остатки,
А стакан с горбушкою
По традиции армейской рядышком стоит.
Дым от газовой атаки
Стлался над опушкою,
Там, где без противогазов полк их вечно спит.
Обожгла нутро корнету
Самогонка крепкая,
Грудь сдавило от удушья, в горле встал комок.
Как тогда – в атаку эту —
Газ душил, свирепствуя.
Только Бог да конь каурый жизнь спасти помог.
Сквозь туман, от хлора жёлтый,
По земле отравленной
На опущенных поводьях конь его тащил.
У реки упал, тяжёлый,
С пеной окровавленной,
Шаг дойти до водопоя не хватило сил.
Молча слушает поручик
О войне истории.
Сам-то он в германскую сполна повоевал.
Страх в бою – плохой попутчик,
Храбрость – путь к виктории,
Пуля-дура с ног любого свалит наповал.
Залегла в окопах рота,
Ждали наступления.
Немчура с зимы готовил фланговый прорыв.
Вот и чуткая природа
Своим потеплением
Подтверждала, что закончен мирный перерыв.
Жизнь давала знать во многом:
Почками на веточке,
Бесконечно синим небом, талостью земли.
Сколько ей ходить под Богом?
И с солдатской весточкой
Пролетали над полесьем к дому журавли.
Взвод поручика в засаде
Ожидал противника,
До рассвета оставалось ровно полчаса.
Вдруг, как гром небесный, сзади —
Пушки из осинника
Заглушили в ранней сини птичьи голоса.
Немцы с тыла налетели,
Подавив внезапностью.
Дрогнул взвод, заколебался, силы неравны.
Как солдатики хотели
С неподдельной завистью
Взвиться стайкой воробьиной посреди войны!
Над разрывами снарядов,
Над полями минными,
Выше всполохов орудий, пепла и огня.
Ввысь взлетев, с мольбой из ада,
К Господу с повинною.
Ниспошли побед им славных, от врагов храня.
Всё смешалось: части тела —
С глиной окровавленной,
Прутья вербы – с серпантином пулемётных лент.