© Леонид Зорин
© Aegitas publishing house, 2022
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Аркадий Сергеевич Рафаэлев – сорокалетний служащий.
Зара Петровна – его жена, стоматолог, 36 лет.
Семен Тимофеевич Левкоев – заместитель заведующего 50 лет.
Нина Ивановна – его жена, этих же лет, в прошлом – методист.
Борис Анатольевич Пальцев – преподаватель литературы, 45 лет.
Юлия Львовна – его жена, знает немецкий язык, лет на десять моложе.
Федор Данилович Сыромятник – нотариус, род пятьдесят лет.
Анна Григорьевна – его жена, библиотекарь, много курит и потому басит, лет за сорок.
Роберт Максимович Ночуев – хормейстер, 38 лет.
Дина Васильевна Швец – диктор, приблизительно того же возраста.
Роман Романович Непотоцкий – провизор, между сорока и пятьюдесятью.
Глеб Алексеевич Валетов – поэт-песенник, ему под сорок лет.
Лида – горничная в гостинице, двадцатилетнее существо.
Действие происходит в Покровске.
1
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Стоит Рафаэлев. Стремительно идет Зара Петровна. Плащ, наброшенный на ее плечи, развевается за ее спиной.
Зара Петровна. Ты?
Рафаэлев. Да. Я.
Зара Почему ты сбежал?
Рафаэлев. Я не сбежал. Я бежал.
Зара. Почему ты здесь?
Рафаэлев. Потому что ночь.
Зара. Что из того?
Рафаэлев. Потому что улица.
Зара. Ты безумен.
Рафаэлев. Потому что фонарь. И аптека.
Зара. Зачем тебе аптека?
Рафаэлев. Ты этого не понимаешь?
Зара. Нет. Ты хочешь цианистого калия? Тебе его не продадут.
Рафаэлев. А жаль.
Зара. Иди домой.
Рафаэлев. У меня нет дома. Я уеду в Карелию. Там леса.
Зара. Что за вздор!
Рафаэлев. А вот и не вздор. Когда в истерическом самозабвении ты слушала эту мерзкую песенку, эту пресловутую «Верочку», Ночуев подмигивал всем и каждому.
Зара. Должно быть, ты сам ему раззвонил.
Рафаэлев. Почему ты так думаешь?
Зара. Я тебя знаю. Ты физически не способен хранить доверенную тебе тайну.
Рафаэлев (кричит). Я не мог! Я шатался под этой тяжестью. Я был вынужден ее разделить.
Зара. С кем?
Рафаэлев. С Ночуевым.
Зара. Это значит – со всеми. Ты повел себя как баба.
Рафаэлев. Зара!
Зара. На потребу досужему любопытству ты швырнул одновременно три имени. И мое, и свое, и имя Валетова.
Рафаэлев. На Валетова мне чихать!
Зара. Стыдись! Не теряй человеческого облика. Ревнуй, терзайся, но не забывай – речь идет о поэте, об избраннике.
Рафаэлев. Он – избранник?
Зара. Ты это знаешь сам.
Рафаэлев. Потому что он накатал эту «Верочку»?
Зара. «Верочку» поет стар и млад. И не только «Верочку», ты это знаешь. Его песни у всех на устах.
Рафаэлев. Его песни! Ночуев мне объяснял, как их варганят.
Зара. Слушай Ночуева.
Рафаэлев. А Ночуев – хормейстер. Профессионал. Он-то знает. Сочиняют мелодию, к ней подбирают бессмысленный текст. Он у них называется «рыба»…
Зара (возмущенно). У них!
Рафаэлев. Рыба! И уж под эту рыбу пишутся вот такие стишки. Такие ж бессмысленные.
Зара. Низко!
Рафаэлев. Как называется его сборник? «Мои песни»? Надо бы «Мои рыбы».
Зара. Подло!
Рафаэлев. И он еще – фарисей. «Вера, Верочка, Веруша, хорошо с тобой молчать, я молчанья не нарушу, на устах моих – печать». Ежели ты так любишь молчать, не голоси на всю Россию.
Зара. Рафаэлев! Ты себя унижаешь.
Рафаэлев (с горечью). Ты права. Я хранил семейный очаг. Я здесь глотал покровскую пыль, радуясь, что ты дышишь озоном в этом порочном нечистом Крыму.