Спустя долгие семнадцать лет мой отец наконец-то стоит передо мной во плоти. Кожа его гладкая, словно фарфор, и светится, как тусклая лампа накаливания. Если бы он стоял неподвижно, смог бы сойти за статую из камня и металла, а не живое существо.
– Чт-что ты здесь делаешь?
После стольких лет это первое, о чем я спрашиваю. Кроме меня вообще никто ничего не говорит. Не особо понятно: они в шоке от того, что в комнату ворвался ангел восемь футов ростом или от нападения на Лондон еще не отошли.
Глаза Камиэля буквально загораются, а уголки губ опускаются.
– Идем, – говорит он.
Воу. Может, биологически он мне и отец, но у нас не настолько близкие отношения. Не стану я подчиняться командам.
– Нет.
Стил встает передо мной, но я отхожу от него. Хочу стоять перед серафимом без чьей-либо защиты.
Он поднимает крылья на несколько дюймов, а затем снова опускает, выражение лица его остается неизменным. Перья трутся друг о друга, как лезвия ножей. Предупреждение?
– Чего ты хочешь? – Голос звучит ровно и наполнен показной смелостью.
Кто-то громко вздыхает, и я их не виню. Нефилимам с детства прививают уважение к ангелам, и теперь я понимаю почему. Камиэль – воплощение силы, а ведь он почти ничего не сказал и не сделал, только вошел и сделал несколько шагов. А еще бросил меня, оставив на произвол судьбы перед тьмой, исходящей от этого и спектрального миров. Сейчас этот тип для меня – не кто иной, как могущественный донор спермы, не заслуживающий моего почтения. Ни за что не стану выполнять его приказы с возгласами: «Да, сэр, уже бегу», – и плевать, что он может уничтожить меня одним взглядом.
Неловкую тишину нарушает шум в задней части комнаты. Похоже, кто-то пытается выбраться из-под обломков, но я по-прежнему не отрываю взгляда от воина в доспехах, что стоит напротив.
Не проходит и пяти секунд, как я замечаю в поле зрения Малахию.
– Думаю, Эмберли хотела сказать: «Чем мы можем вам помочь?»
– Нет, это не… – Стил прижимает меня к груди и мягко сдавливает мое предплечье, молча призывая не встревать. Если уж он считает, что говорить сейчас неразумно, видимо, это действительно плохая идея.
Заметив этот жест, ангел шагает в направлении парня. Земля под нашими ногами содрогается, в комнате снова раздаются приглушенные вскрики других Нефилимов.
Ой-ой.
Брюнет отпускает меня и поднимает руки, показывая тем самым, что сдается, но продолжает прижиматься к моей спине.
Камиэль еще какое-то время смотрит на Стила. А потом переключает внимание на Малахию. Старейшина херувимов вздрагивает от взгляда золотистых глаз. На лбу моментально появляются капельки пота, одна из которых стекает на лицо.
Он напуган.
Я осматриваюсь вокруг. Не только он. Даже Лоран выглядит очень напряженным.
Может, тот факт, что ангел признал меня своей плотью и кровью, и дает мне мнимое чувство защищенности? Или я не боюсь, потому что мне никто не внушал с самого детства того, как могущественны эти создания? Независимо от причины, похоже, я единственная из присутствующих, кто не наделал в штаны от ужаса.