Читать Восьмая жена – чёрная кошка

От имени жены во имя всех жён

Одиночество – это когда просыпаешься один, и просыпаешься с ощущением чьего-то нежного прикосновения, ведь тебе приснилось, что во сне тебя кто-то обнял, и этот сон наполняет тебя такой теплотой, что протягиваешь руки жизни в надежде, что среди тысяч, тысяч людей, среди толпы вдруг почувствуешь то самое родное прикосновение…

В каждой женщине, безусловно, живёт она – частичка свободной Чёрной Кошки. Но пока мы ластимся в безусловной любви к мужчине, пока едим из его рук – она спит, мурлыча.

Меня всегда считали слегка чокнутой – романтиком, витающим в облаках. Чужие люди, близкие подруги и, подозреваю, те мужчины, с кем я общалась, с кем жила и за кого выходила замуж – тоже.

Только во вторую половину жизни я стала это замечать. Вернее, стала замечать, что думают так обо мне в этом смысле нелестно. Оказывается, для многих людей романтик – это недостаток. Это означает, что в жизни ты слабый и несамостоятельный человек.

Я также поняла, что в моём случае в романтике больше смелости, чем «розовых сопель». Это означает осознанно верить в людей, вопреки уже известным мне обстоятельствам и уже очевидным их недостаткам…

Сколько себя помню, меня всегда занимал вопрос «что такое любовь»? Может быть потому, что я была крайне влюбчивым ребёнком. В первом классе, помню, я влюбилась в мальчика по имени Антон, и меня очень обижало, когда, играя в догонялки, он всегда старался догнать не меня, а Настю Боброву. Самую красивую девочку нашего класса, с белокурыми волосами и голубыми глазами. Потом Антон вырос, как-то угловато вытянулся и классу к девятому стал совсем неинтересным. В девятом классе мне понравился старшеклассник Дима, потому что у него были лопоухие уши и манера, смешно распахнув длинные руки навстречу идущим по школьному коридору, петь песни, изображая из себя самолёт. В выпускном классе ребята хватали всех подряд, обливали и окунали в школьный пруд. Дима подхватил меня прямо со школьным рюкзачком на руки, и я жутко растерялась. Я покраснела и очень серьёзно сказала, чтобы он меня отпустил, так как я очень расстроена. Он опустил меня на пол и спросил, что случилось. Я не нашла ничего лучшего, чем: «У меня в девятом классе вышла за год тройка по географии». «А-а, ну ладно», – протянул Дима и уныло побрёл по коридору к выходу из школы. Лучше бы он тогда окунул меня в пруд с головой! Уже через минуту девчоночьи визги и его жизнерадостный голос были слышны на улице, в погоне за немалым количеством желающих окунуться в пруд. Моя беда в том, что, как и остальные красивые умные девчонки, я умею говорить серьёзно, себе во вред. Так серьёзно, что ребята теряются и верят, что так оно и есть. А чуть позже меня увлёк таинственный, неуловимый Рома, с ироничным прищуром глаз и образом интеллигента в очках. На самом деле Рома шифровался от всех не в силу врожденного чувства свободы, а потому, что торговал наркотиками. Я, конечно, этого не знала и наивно верила, что подаренный мной на день рождения большой разноцветный плюшевый попугай его на самом деле приятно тронул. Потом – Андрей, потому что он был смуглым, рослым и кареглазым, похожим на армянина, с чертинкой в глазах. На самом деле Андрей из Вологды, сомневаюсь, что там есть армяне. Потом с Андрея сошёл загар, он отрастил волосы и странно тряс головой, чтобы стряхнуть их с глаз. Наваждение сошло на нет. А потом – ещё один Рома, у которого были самые красивые на свете серые глаза. Поскольку мы с ним особенно и не говорили, может, перемолвились двумя предложениями, то моё воображение застряло на глубине его серых глаз – больше его ничего не питало, и так эти глаза остались самыми красивыми на свете.