Все персонажи являются вымышленными и любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми, а также событиями случайно.
Все изменяется, ничто не исчезает…
Овидий
Иногда Матвею казалось, что с самого начала у него было предчувствие беды. Словно, идя по улице, встретил старого знакомого, сперва не узнал и молча прошел. А через пару поворотов понял, кто это был, обернулся, но силуэт уже смешался с толпой. И осталось обрывочное чувство: то ли обознался, то ли нет… И ведь он тебя тоже не узнал или узнал…
И главное: когда была пройдена точка невозврата, и могло ли что-то изменится, если бы в тот злополучный вечер они с Лизой не пошли в ночной клуб. Но не всё тайное со временем становится явным, оно зарастает тиной мифов, вязнет в воспоминаниях и в конце концов просто растворяется в бытие.
Ах, иначе в былые года
Колдовала земля с небесами,
Дива дивные зрелись тогда,
Чуда чудные деялись сами…
«Змей» Николай Гумилев, 1915
Капля дождя змейкой-слезой стекала по автомобильному окну. Лиза высвободилась из объятий Матвея.
– Я не хочу ехать в Сочи. Два месяца стажировки пролетят быстро – уже к июню ты будешь здесь, и мы начнем готовиться к свадьбе, – уверенно улыбнулась она своему жениху.
Изящный бриллиантик на пальце словно подмигнул мерцанием в подтверждение её слов.
– Зайчонок, – он протянул ей конверт. – Надеюсь, что с этой открытой ты быстрее согласишься.
Девушка приоткрыла плотный картон, расписанный рекламными штампами: билет. Решение уже было принято.
Она и сама не могла объяснить, почему не хочет ехать в Сочи, город где между пальмами вечно гуляет 32 июля.
Когда мама категорично заявила, что надо брать открепительное на осень и ни в коем случае не пропускать «главную весну» в жизни, Лиза чуть не заорала. Она бы и заорала, если бы от шока не перехватило горло. Но мама стояла на своём: такого как Матвей, умного, перспективного и амбициозного и уже хорошо продвинувшегося в карьере, одного в город на Черном море отпускать нельзя. Местные дамы чайками на него налетят и в клетке запрут. Спорить с матерью было бесполезно. Она желала дочери лучшего, и было проще быть погребенной под этим щитом, чем противостоять ему. А уже когда брошенный на чашу весов билет, качнул перевес в сторону Матвея, Лизе осталось лишь молча собирать вещи в чемодан и слушать о том, кем ей приходится Катя, дальняя родственница, с которой мать договорилась, чтобы у неё пожила.
Но предчувствие ошибки не отпускало, как привязавшаяся мелодия, крутящаяся репитом на периферии сознания.
Машина, аэропорт, самолёт, такси – всё это Лиза видела, как в тумане. Только, когда подошла к катиной двери, словно очнулась. Простая железная дверь, в сердцевине поблескивал глазок. Звонок отозвался замысловатой мелодией. Лиза прислушалась к шагам, ничего не разобрала, и уже хотела нажать клавишу еще раз, но дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла миниатюрная, очень худенькая девушка-статуэтка: экстра-короткая стрижка, яркие огненно-рыжие волосы, слегка неестественного оттенка, бледная кожа. Одета она была в супер-короткие шорты и облегающий топик. На вид весила вряд ли больше 45 килограммов.
– Здравствуйте. Я – Лиза.
– Привет, проходи, – махнула Катя, словно они были хороши знакомы.