⇚ На страницу книги

Читать Камчатские рассказы

Шрифт
Интервал

КАМЧАТКА. ВИЛЮЧИНСК.


         Моя первая зима на Камчатке, полюсе снега, где служит Костя, мой муж, военный хирург. Здесь говорят просто -доктор. В аэропорту Елизово он встречает меня с трехлетним Женечкой, впервые в предверии нового 2000 года покинувшим родной Петербург, оставшийся позади, в девяти часах лёту. В машине звучит Земфира. Привет, ромашки… за окном обычный зимний пейзаж. Вместе с нами едет плотного вида медсестричка, что-то там нужное покупавшая в Елизово. За горячими источниками Паратунки сворачиваем влево – на КПП ЗАТО. Контрольно-пропускной пункт закрытого административно-территориального образования. Это въезд на тихоокеанскую базу наших подлодок. Обязательная проверка документов, и пошла виться между сопками дорога с глубокими кюветами по сторонам.


         Гражданская часть города на берегу бухты Крашенниникова называется Вилючинск. На сопке с красивым именем Колдунья – горнолыжная трасса, под сопкой городская больница. Переломанные лыжники, как шутит Костя, влетают в операционную прямо с лыжами. Огибая бухту, останавливаемся напротив острова Хлебалкин, где есть небольшой маяк. Делаем фото.


          База наших подлодок, любимое осиное гнездо, носит гордое имя Рыбачий. Военный городок сам по себе – это специфика, а база подлодок – это суперспецифика.


        Мы живём на Семи ВетрАх, в районе наверху сопки, на улице имени Степана Петровича Крашенинникова, автора знаменитой книги «Описание земли Камчатки». Он и бухту-то ту описал, которая теперь носит его имя, и величал Тарьеиной губой. С соседний сопки Тарья виден весь наш городок.


         Выше наших домов только три дома на Восьми ВетрАх, лицом на Петропавловск-Камчатский и вулканную панораму. Если на этом пятачке сильно раскинуть руки, они почувствуют подъемную силу.


           С сопки вниз бегут лесенки с перилами, не всплошную, а разрозненными островками. Полдень. Валит хлопьями снег. Сверху, разметая его полами шинели, быстро бежит человек.


  Мы: «Серёга! Привет!»


  Серёга: «Простите-простите, я очень спешу!»


          Минут через сорок мы видим в окно, как довольный, румяный и очень пьяный Серёга, перебирая руками по перилам, медленно-медленно поднимается наверх.


             Успел.


КАМЧАТКА. ХВОСТИКИ.


1999 год, декабрь. Я – камчатский новичок. Святая простота! Когда улетала, весь мой петербургский бомонд – друзья, сослуживцы, знакомые – провожали как декабристку, с криками и плачем: «Мы тебе и тут икры купим». Прямо «Звезда пленительного счастья» какая-то. Забавно, что все мужчины были за отъезд, а дамы – категорически против.


   Правда, от истины недалеко, только-только перестали после 1998 готовить еду на кострах, за отсутствием электричества, а газа на Камчатке нет.


  Для меня сюрприз.


– Пойди-ка в ванную, – говорит муж, – там тебе ребята пару хвОстиков передали. Сготовь чего-нибудь пожрать.


   В длину всей ванной лежат рядком два здоровенных зимних кижуча. Поднять я их не могу, они тяжелые и скользкие. Пырнуть ножом тоже не удаётся, недаром коряки из лососёвой кожи что хочешь шьют.


   Всё перепробовала, вся перепачкалась, прямо боИ с лосОсями в грязи, плюнула, кинула уже некондиционную одежду к хвостикам и пошла варить сосиски, кроме которых, по словам мужа, ленинградцы ничего не умеют делать.