Лис лежал на небольшом, мокром кусочке земли, где снег уже растаял и обнажил прошлогоднюю траву. Он смотрел в пронзительно-голубое небо своими большими влажными глазами и изредка тяжело вздыхал. Он был один в этом мире, непонятый и непринятый им. Чужой среди своих, он не любил вкус мяса, долгую охоту за добычей, которая, в конце концов, заканчивалась лишь одним – пустотой в животе. Поэтому Лис утолял голод тем, что дарила природа, летом ел ягоды, грибы, пушистый мох, а осенью безразлично жевал пресную, потерявшую весь свой сок траву. Конечно, зимой ему приходилось несладко – урчащий желудок подгонял его рыскать по всему лесу в поисках съестного. Лис пытался отгрызть примёрзшую кору или до боли в лапах рыл снег, отогревая заснувшую зелень. В дни, когда ему ничего не удавалось найти, он сворачивался клубочком на колючем снегу, закрывал глаза и подолгу думал о странном устройстве жизни, временами проваливаясь в короткий и беспокойный сон.
Лис с брезгливостью вспоминал сородичей, которые, жадно рыча, доедали потроха какого-либо мелкого зверька, брошенные другими хищниками леса. Они повизгивали, щерились друг на друга в надежде урвать лучший кусок падали. После подобных встреч Лис ещё долго не находил места, тревожно бродил по лесу и возмущённо фыркал себе под нос.
Временами ему становилось до того одиноко, что он пытался найти компанию. Обычно он даже близко не подходил к деревне, где озлобленные люди так и норовили подстрелить или бросить в него камень, который, бывало, щерблённым снарядом попадал прямиком в щуплый бок. Но и в лесу было совсем невыносимо. Волки, проходя мимо, высокомерно задирали морды, а иногда и больно отшвыривали его лапой, угрожающе скалили зубы. Мелкие зверьки, издалека завидев рыжую шкурку, разбегались в разные стороны. Медведи отлёживали бока в берлогах, и раньше весны их не добудишься. Нет, конечно, растолкать их попытаться можно, но спросонья они не очень жалуют гостей.