Читать Царевский метеорит

I

Пускай я и работаю в отделе аналитической химии и по долгу службы должна отличаться холодной рассудительностью, но я не могу в полной уверенности сказать, что именно напугало меня в ту мрачную дождливую ночь. И не могу сказать, что только психологический шок оказался причиной моего полуночного бегства из стен исследовательского института. Для меня это означало бы полное игнорирование всех тех ужасов, что я перенесла за последние недели своей работы. Исчезновение профессора Николая Шварца из лаборатории и ужасающие подробности смерти институтского кота Нерона – это последние, но далеко не первые случаи таинственных происшествий, случившихся в минералогическом музее в поразительно короткие сроки.

Хотя я всецело предана свету науки, мне страшно даже упоминать о тех выводах сверхъестественного характера, к которым я пришла в ходе своих исследований. Поэтому единственное, что я могу сделать, так это собрать всю известную мне информацию в этих записях, которые я завещаю опубликовать только после моей смерти. А выводы должны будут сделать те, кто прочтёт их. Неприятные подробности этой истории могли бы вызвать шок у широких масс людей, однако из-за их невероятности, скорее вызовут смех и недоумение. Несмотря на это, я чувствую свой долг перед институтом и музеем, поэтому настаиваю на их публикации. Кроме этого, мои записи, я надеюсь, привлекут внимание правительства к канализациям города Москвы и к руинам древнего города Сарай-Берке. Которые, по моему мнению, требуют особого внимания и даже охраны от посещения людей.

Эта история началась с небольшой заметки в химическом журнале Русского физико-химического общества, в которой Николай Шварц опубликовал результаты своей работы с Царевским метеоритом, недавно поступившим в распоряжение музея. Согласно его результатам, материал, а точнее сплав из нескольких элементов, не поддался спектральному анализу, что не позволило определить его точный химический состав. Как специалист могу заверить, что данное обстоятельство крайне необычно для метеоритного железа. Это возможно, если материал обладает невероятно высокой температурой плавления и прочностью. Но, конечно же, эту новость подхватили местные жёлтые газеты и опубликовали серию скандальных и душещипательных статей. Их названия отличались, но суть была примерно одинаковой. Самый типичный вариант заголовка звучал как: «Царевский метеорит – неизвестный науке гость из космоса!» или совсем несуразный – «Ученые не смогли определить состав метеорита, описанного ещё Ибн Баттутой». Пускай содержание этих статей не вызывало у меня доверия, но я заинтересовалась самой заметкой профессора. Поэтому я решила расспросить его. Тогда я впервые и услышала о странной легенде в августе 1963 года.

Кабинет Николая Шварца находился недалеко от моего, и я без труда могла посетить профессора. Мы были хорошо знакомы, но из-за того, что наши научные интересы мало пересекались, наши разговоры обычно были недолгими. Профессор, пускай и был уже в годах, отличался хорошим здоровьем и стремительной походкой, что с легкой сединой и небольшим акцентом придавали ему истинно джентльменский образ.

Разговорившись, профессор признался, что опубликованные статьи в газетах могут оставить значительное пятно на его репутации и привлечь неуместное внимание к музею оккультистов и даже мошенников. Это было понятно, ведь подобного рода статьи могут оказаться причиной значительных спекуляций и обмана. К концу нашего разговора я решила всё-таки спросить у профессора о неизвестном для меня Ибн Баттуте, чьё имя нередко всплывало в заголовках газет. И даже сейчас я вспоминаю о том, как профессор вздрогнул только от одного упоминания этого имени. В тот момент зазвонил телефон, и профессор Шварц был вынужден прервать наш разговор.