Читать Демократия для белых. Свобода без равенства и братства!

Есть для многих бесспорная формула: «Свобода, Равенство и Братство». И кажется, что члены ее буквально не могут жить друг без друга. Но стоит приглядеться повнимательней, и обнаружим, что дело обстоит строго наоборот. Первое понятие в союзе с двумя другими ни разу не выживало. Зато оно прекрасно себя чувствует в компании с «Неравенством» и «Сегрегацией».

Если смысл бытия русской цивилизации – поиск Правды, то Идея-Правительница Белого мира в целом – стремление к Свободе. Со времен Эллады политическая мысль европейцев бьется над решением проблемы оптимального сочетания личной независимости и общественного порядка. Ее решение невозможно, пока в «одном флаконе» со свободой нам навязывают равенство. Быть свободным – это быть самим собой. Пароль свободы – «каждому – свое».

Об этом и пойдет речь…

В фильме «Герой» китайца Чжан Имоу речь идет об империи. О том, что ради нее воин должен жить и умирать. О том, как «перековался» идеальный, абсолютный киллер. Он, преодолевая все преграды и жертвуя друзьями, неотвратимо приближается к первому императору Поднебесной – Цинь Шихуанди, чтобы покарать того за многочисленные злодейства. Но когда тот оказывается в его власти, Герой становится жертвой виртуозной разводки.

Император убеждает его, что все неспроста и не напрасно. Что злодействует он во имя «мира во всем мире». Ведь, в самом деле, что хорошего в «сражающихся царствах»? Куда как лучше низвергнуть их династии и, завоевав территории, на руинах вечно враждовавших государств возвести величественную империю, где не будет места террору и беспределу…

Герой проникается сим «благородным» замыслом и осознает «историческую бесперспективность» и глубинную бесчеловечность своей антиимперской борьбы. Дабы выразить свою солидарность с объединительным проектом, он даже охотно позволяет расстрелять себя из луков. А как же иначе? Он же дерзнул злоумышлять против «Сына Неба». А по закону сие однозначно карается смертью. «Теперь все будет по закону и справедливости», – думает Герой, умирая.

Но в Империи, за которую он отдал жизнь, террор вовсе не исчез. Он просто был монополизирован Императором. И после окончательной победы Цинь Шихуанди над прочими владыками он начинает истреблять не только врагов-воинов, но и оппонентов-философов. Последователей мудрого Лао-Цзы и благочестивого Конфуция живьем зарывали в землю. Тоже, кстати, исключительно во имя стабильности, чтобы народ не отвлекали от поклонения императору.

Эта ситуация архетипична. Тысячелетиями воинам предлагается выбор: «сражающиеся царства» или «единая и неделимая». Русских людей давно убедили, что тут «двух мнений быть не может». Что имперскому «железобетонному» единству нет альтернативы. Но так ли это на самом деле? Нет ли здесь какого подвоха? Возможно, эта суровая альтернатива вполне соответствует ситуации воинов желтой расы. Но так ли неизбежна она для белых воинов?

Совсем не исключено, что «невозможное возможно». Ведь империя Цинь Шихуанди и Сталина – одно, а Карла Великого – совсем другое. А значит, выбор у героев шире, чем им пытаются внушить.

Имеется в виду государство… Оно ведь отнюдь не высшая форма человеческого общежития, а «самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжет оно; и эта ложь ползет из уст его: «Я, государство, есмь народ». Это – ложь! Созидателями были те, кто создали народы и дали им веру и любовь; так служили они жизни. Разрушители – это те, кто ставит ловушки для многих и называет их государством: они навесили им меч и навязали им сотни желаний. Где еще существует народ, не понимает он государства и ненавидит его, как дурной глаз и нарушение обычаев и прав».