Почему мы, простые рабочие люди, так суетливы со власть предержащими? И не важно, большой это кабинетный чиновник или мелкая сошка на уровне домоуправа.
Вот вчера мы с товарищем ехали на машине с работы. А багажник загружен был всякими инструментами, которым место не поместилось в кабине – и они своими деревянными ручками-мосолыжками торчали наружу. Их, конечно, заметил строгий дядька гаишник, стоявший на перекрёстке.
Это я так подумал сначала; а наяву, перед дверцей, он оказался совершенно нестрогим, а более того добродушным.
– Здравствуйте, молодые люди, – сказал он сам молодо, своей служебной лаской и молодостью чаруя нас, чтобы мы не дрожали. – Капитан Зелепушкин, к вашим услугам, – и в его устах это предложение прозвучало как приглашенье на бал, где ещё неизвестная всем нам золушка обязательно потеряет хрустальную туфельку.
Но мы, трусоватые зайцы, даже забыли с ним поздороваться – сгореть от стыда нам.
– А что мы нарушили? – сразу же надул губы мой обидчивый дружок, крепче вцепляясь в руль, словно боясь что у него отнимут машину. – Вроде бы медленно ехали.
– Да в том-то и дело – вы ничего не нарушили. И поэтому я вас остановил – всего лишь поблагодарить за ответственную езду, за удачный стахановский день. Ведь мимо меня всегда ездят одни дельные клерки на джипах и их деловые дамочки на красотулях – а тут вы вдруг со своей недорогой машинёнкой, с кайлом из багажника, которое сегодня на славу подтупилось на бетонной щебёнке и твёрдой земле. – Он хитро поглядел на нас из-под тёмного козырька, сияя золотою кокардой с орлом – что, казалось, вот-вот-вот взлетит над фуражкой, воспарит, схватив за волосы хозяина. – Или я ошибаюсь?
– Нет, вы совершенно правы, – вступил я в беседу, оправившись быстрее товарища, потому что сам не сидел за рулём. Полосатая палка капитана Зелепушкина уже казалась мне неловким копьём донкихота, который каждый день выходит на большую дорогу – величественно, как само добро, защитяя страждущих и обездоленных; но по причине повсеместного зла на дорогах у него не всегда получается. – Мы едем с виллы одного богатого гражданина, коему сегодня копали да долбили выгребную яму.
– Вы едете с виллы, или с вилами? – улыбчиво скаламбурил капитан Зелепушкин, быстренько проглядывая документы на машину. Они его совсем не интересовали, а ему была интересна беседа, как будто в ней мог проявиться какой-то непонятный интерес для него. – Вам лучше ответить первое, – намекнул он, подмигивая моему дружку левым глазом; – в противном случае я вынужден арестовать вас за свиливание чужого имущества.
– Вилы остались на вилле, – тоже разулыбался я ответно, чувствуя родственную душу в этом волшебном гражданине. – Вилы хозяин завилил в вилок капусты на огороде, и теперь его пёс рядом с ними виляет хвостом, охраняя.
Капитан Зелепушкин протяжно вздохнул: – Пёо-ооос… У меня раньше жил кобелёк по прозвищу Рыжик – когда он чихал, то я звал его Чижик, а если пыжился, то Пыжик.
– А где он сейчас?
– Да тоже где-то здесь, на дороге. Он выучился в школе милиции, только позже меня на семь лет, и уже со своей опергруппой отлавливает грабителей большегрузных машин.