– Ненавижу его! Он на меня смотрел как на какое-то… насекомое! Даже хуже. Как на пустое место, – красивая нарядная Тарума почти плачет.
Мы с близкими подружками и парой моих родных сестер сидим на открытой террасе нашего семейного дома. Пьем, угощаемся и сплетничаем.
В теплом воздухе разлиты мириады магических огоньков. Деревья приветливо шуршат черными в полумраке листьями. На небе, как и на земле, сплошные звезды.
Сейчас бы любоваться природой, рассказывать анекдоты и смеяться. Но моей подруге плохо.
– Ну, вообще-то он на всех как на пустое место смотрит, – Найрини, моя сестра, пытается разрядить обстановку.
Тарума подвывает:
– Все равно. Обидно! Ну посмотрите на меня, разве я какая-то уродина? – она сегодня одета в прелестное зеленое платье с кружевами и выглядит очень мило.
И фигура у нее на зависть, во вкусе любого мужчины.
Но мы все знаем: этот мужчина особенный. Абсолютно непрошибаемый.
– Тари, ты ему что сказала-то? Что у вас было? – спрашиваю.
Как вообще можно убиваться из-за какого-то мужика?!
Ну а этот тем более внимания не стоит. Он же того. Очень странный.
Главный жрец культа бога наслаждений, который отказывает во внимании практически всем женщинам. На мужчин ему тоже абсолютно наплевать. Не в этом дело.
Так какого демона такой мужик возглавляет культ удовольствий?! Какого демона он расстраивает моих подруг?!
Что бы я ни слышала об этом жреце по имени Неро, все просто возмутительно.
Тарума признается:
– Я была гостьей на празднике в храме… Объявили танцы, и все выбирали себе парочки. Ты знаешь, гостьи могут выбрать себе любого жреца по вкусу. Там было весело, такое легкое настроение. И я при всех ему сказала, что хочу потанцевать с ним. Понимаешь, при всех, – она всхлипывает.
Понимаю.
Память у эльфов абсолютная. Любой позор остается в веках.
– И он посмотрел на меня, как на пустое место. Просто отвернулся. Якобы даже не расслышал мой писк. А потом стал распоряжения младшим жрецам отдавать. Я стояла там, как дура. Как оплеванная. На все меня смотрели со злорадным сочувствием! И девушки, и мужчины. Потом стали расходиться в пары, а я так и стояла. Меня уже никто так и не пригласил… Я просто убежала оттуда, – Тарума снова срывается на плач.
Найрини философски замечает:
– Поговорят о тебе и перестанут. Ты не первая и не последняя. Неро никого не выделяет.
– Меня выделит, – решительно ставлю бокал на стол. Он жалобно звякает. – Я ему отомщу, Тарума. И за тебя нервы помотаю, и за всех девушек, которых он оскорбил. Слушайте мое слово, девы. Если через год жрец Неро не признается мне в любви, то я приду в казарму к воинам и станцую им. Голая.
– Ты с ума сошла! – глаза Найрини расширяются от ужаса.
Тарума даже перестает плакать.
Все замирают.
За столом полная тишина.
А во мне говорят злость, вино и азарт:
– Жрец служит нам. Народу. Так? Вот и пусть качественно служит. А раз не хочет – будет страдать.
– Но из-за него плясать у воинов голой? Ты же сама от позора не отмоешься! Да и опасно.
– Да не буду я плясать. Вы все свидетельницы. Неро скажет, что меня любит. А я рассмеюсь ему в лицо и прогоню прочь. При всей толпе эльфов. Давайте за это выпьем!
Девушки возбужденно переговариваются. Мы поднимаем бокалы.