Читать Волшебный фонарь

Частная школа Дарби славилась превосходным полем для гольфа, замечательной библиотекой и вековыми традициями. Она располагалась в необычайно красивом месте у излучины реки, так что любимым развлечением ее обитателей было купание и кормление уток. Кроме того, при школе имелся ботанический сад и небольшой олений питомник. Жизнь в гармонии с природой способствовала смягчению нравов, новичков здесь колотили редко и только по делу, но Эдвиг не понимал своего везения, чувствовал себя одиноким и несчастным. Он был равнодушен к спорту и книгам, гордому красавцу оленю попытался насадить на рог яблоко, и тот его чуть не забодал, к тому же ему очень не хватало няни Бэтти. Особа ограниченная, но льстивая и угодливая, она безмерно потакала капризам своего маленького господина, и, благодаря её медвежьим услугам, Эдвиг привыкал к школьному укладу медленно и трудно.

Долгожданный наследник, от настроения которого совсем недавно зависело все и вся, здесь не имел права первым вступать в разговоры со сверстниками и вынужден был беспрекословно выполнять их многочисленные прихоти. По вечерам в спальную приносили поднос с молоком и булочками. Эдвиг не смел протянуть руки, и ему почти всегда доставалась горелая, а потом он, как слуга, собирал стаканы, расправлял старожилам постели, приводил в порядок одежду, а в случае бессонницы еще и обязан был развлекать их интересными историями. Но более того Эдвиг страдал от необходимости петь школьный гимн, стоя на парте или в садовом вазоне. В раннем детстве няня Бэтти тоже водружала его на стул, и он читал стишки тетушке и двум кузинам, живущим у них в доме на положении вечных гостей. Это было очень трогательно, но публика Дарби разительно отличалась от неимущей родни. Хорошо еще, что Алекс Милтон, чей отец когда-то учился в одном классе с отцом Эдвига, сжалился над ним и помог мудрым советом.

– Прекрати строить сковородники – они всех только забавляют, – сказал он назидательно, – а уж если слезу пустишь, тогда пиши пропало – вызывать на бис будут до посинения. И, вообще, попробуй взглянуть на наш обычай другими глазами. В самом деле, почему бы не воздать хвалу заведению, воспитавшему всех твоих предков со времен Вильгельма Завоевателя?

Эдвиг послушался Алекса, и ему действительно стало легче. Он пел теперь весело и непринужденно, а в конце выступления даже раскланивался, как заправский артист, и насмешки одноклассников утратили былую язвительность, но до окончательного признания своим ему было еще далеко.

Уроки математики в Дарби проходили бурно. Пока мистер Уильямс, опрятный, похожий на пасечника старичок, мирно беседовал сам с собой, объясняя новую тему, мальчишки бегали, прыгали, молотили друг друга задачниками по головам и орали, подобно пациентам буйной палаты. На перемену они вылетали красные, потные и ошалевшие. Какие уж тут формулы, когда в голове стоит гул? К тому же весь класс неизменно получал хорошие оценки и был в восторге от уроков мистера Уильямса, но тот неожиданно попросил у директора расчет. Вскоре в Дарби появился новый учитель. Он возвестил о своем приезде звонкими трелями клаксона, и ребята высыпали во двор смотреть его серебристый автомобиль, а воспитатель приметил среди вещей мистера Доррита сачки и удочки и обрадовался ему как родному. Два заядлых рыболова быстро нашли общий язык: математик подарил мистеру Шэгги свой лучший поплавок, а тот пообещал показать под большим секретом заветное потайное место, известное ему одному во всей школе.