Читать Нежная Ева
Солнечные лучи прожигали мозг и совершенно разлагали сознание, а вместе с ним и мысли по теме сочинения. Я думал. Думал сосредоточенно и усердно. Но сочинение постоянно плавилось, растекалось и уплывало куда-то. Не очень далеко. На второй план. Всё внимание поглощала тоненькая изящная рука Капитолины, усердно выписывающая что-то в тетрадке. Какие невероятные усилия – перевести взгляд на разлинованный лист. Капа словно купалась в солнечных лучах. Тёмно-русые волосы при каждом наклоне или повороте головы переливались то золотом, то бронзой. И имя у неё такое весеннее – Капитолина. На капель похоже.
Вытянув шею, я заглянул в тетрадные владения Капы, пытаясь прочесть хоть что-то из её литературного творения. Не отрываясь от написания предложения, она плавно прикрыла свою “тайну” рукой.
“Не идёт сочинение!” Я отвернулся и тут же наткнулся на строгий испытывающий взгляд Толика Покровского. Торчащие в разные стороны взлохмаченные волосы, причёсанные утром наспех пятернёй, и изрисованные шариковой ручкой запястья и кисти рук а-ля татуировки, которые уже начали слегка расплываться – Толик смешной, но решительный и уверенный в себе. С ним надёжно, поэтому и дружим.
Толик кивнул, явно пытаясь задать вопрос: “Ну что?” Я помотал головой и пожал плечами. Возмущению Покровского не было предела. Он поджал губы и скривил осуждающе-угрожающую мину. Я вздохнул и уткнулся в тетрадку, пытаясь сконцентрироваться хоть на чём-нибудь важном. На парту шлёпнулась свёрнутая вчетверо записка. Я снова посмотрел на Толика. Тот активно жестикулировал, тыча ручкой в направлении Капитолины. Я развернул записку и прочёл: “Не тупи!!!” Собравшись с духом, я написал в тетрадке: “Приглашаю тебя…” – но тут же зачеркнул и перевернул страничку. “Есть идея пойти сегодня…” – я снова жестоко перечеркал выплывшую строчку и вывел с новой страницы: “Мы с Покровским идём в ночной клуб. Пойдёшь с нами?” Сочтя такое изложение мыслей наиболее приемлемым, я аккуратно вырвал лист из тетради и подсунул под локоть соседке. Капитолина прекратила писать и с удивлением вскинула на меня взгляд.
– Тебе, – тихо пояснил я.
Капа придвинула к себе листок и пробежалась по нему глазами. Я боялся даже взглянуть на девушку, мысленно прорабатывая всевозможные варианты её ответа и своей реакции. Мне казалось, что минута ожидания длится целый час, мучительный и беспощадный. Проще было высидеть пару алгебры или физики, чем пережить эту минуту. Наконец, Капа вынесла вердикт и, чиркнув что-то на листке, пододвинула его мне.
Я нерешительно прочёл: “Пойду”
Чуть заметно улыбнувшись, я сложил драгоценный листок и убрал во внутренний карман пиджака.
Ощутив себя героем, решившимся на отважный поступок и мужественно совершившим его, я почувствовал прилив творческих сил. Меня переполняла гордость за самого себя. Сочинение полилось как-то само собой.
Мне казалось, что сейчас я способен на всё. На всё, что вдалбливал Покровский длительными беседами, пытаясь вытравить робость и смущение из присущих мне черт характера. Сегодня я приглашу самую красивую девчонку класса на медленный танец и, может быть, даже поцелую её. Почему может быть? Обязательно поцелую! Приглашу и поцелую.
– Как только поддаёшься ситуации – поддаёшься судьбе, – наставлял Толик по дороге, – а следовательно, судьба над тобой, а не ты над ней. Понял?