⇚ На страницу книги

Читать Гусар. Тень орла. Мыс Трафальгар. День гнева

Шрифт
Интервал

Arturo Pérez-Reverte

EL HÚSAR

Copyright © 1986, 2004 by Arturo Pérez-Reverte

LA SOMBRA DEL ÁGUILA

Copyright © 1993 by Arturo Pérez-Reverte

CABO TRAFALGAR

Copyright © 2004 by Arturo Pérez-Reverte

UN DÍA DE CÓLERA

Copyright © 2007 by Arturo Pérez-Reverte

All rights reserved


© А. С. Богдановский, перевод, 2003, 2009

© Н. С. Кириллова (наследник), перевод, 2006

© Е. А. Матерновская, перевод, 2005

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство АЗБУКА®

Гусар

Клоду, старому товарищу по войнам

в разных концах земли и дорогам, ведущим в никуда

Но прежде – про равнину. Нужно сразу же сказать, что я никогда не мог правильно воспринимать ее, а всегда находил ее печальной – с нескончаемыми топями, с домами, где больше не живут люди, и дорогами, ведущими в никуда. Но если добавить ко всему еще и войну, то место, где мы находимся, становится невыносимым.

Л.-Ф. Селин. Путешествие на край ночи
(Перевод с французского А. Юнко, Ю. Гладилина)

От автора

«Гусар» – мой первый роман. Я написал его в 1983 году, в перерыве между двумя военными репортажами; в то время я не планировал посвятить себя литературе и, можно сказать, по чистой случайности опубликовал в одном издательстве, с которым позже поссорился и почти двадцать лет не мог восстановить свои права на книгу. Ныне она снова выходит в свет – такая, какой хотел бы ее видеть автор, исправленная и очищенная от совершенно лишних прилагательных и наречий.

1. Ночь

Сияние стали заворожило его. Фредерик Глюнтц не мог отвести глаз от лежавшего у него на коленях обнаженного клинка, который вспыхивал таинственным металлическим блеском всякий раз, когда вздрагивало пламя свечи. В последний раз проведя по острию точильным камнем, он убедился, что сабля стала безупречно острой.

– Замечательный клинок, – убежденно сказал Фредерик сам себе.

Мишель де Бурмон курил трубку, развалившись на походной кровати, и флегматично наблюдал за колечками дыма, уплывавшими к потолку. Услышав слова друга, он недовольно дернул пшеничный ус.

– Неподходящее оружие для благородного человека, – бросил Мишель, не меняя позы.

Фредерик Глюнтц повернулся к нему, вне себя от изумления:

– Почему же?

Де Бурмон прикрыл глаза. В голосе его звучало едва заметное раздражение, словно приходилось объяснять вполне очевидные вещи:

– Сабле чуждо настоящее искусство… Она слишком тяжела и безнадежно вульгарна.

Фредерик лукаво улыбнулся:

– Ты, конечно, предпочтешь огнестрельное оружие?

Де Бурмон замахал руками в притворном ужасе.

– Боже милостивый, конечно нет! – воскликнул он. – Убивать на расстоянии – не слишком достойное дело. Пистолет символизирует нравственный упадок нашей цивилизации. Что касается меня, то я предпочитаю рапиру; она более гибкая, более…

– Изящная?

– Да. Вот самое подходящее слово: изящная. Сабля – орудие не воина, а мясника. Годится лишь на то, чтобы рубить головы.

И де Бурмон вновь занялся своей трубкой, напрочь потеряв интерес к разговору. Он слегка шепелявил – по моде, распространенной среди офицеров Четвертого гусарского полка. Времена гильотины миновали, и уцелевшие обломки старой аристократии поднимали головы без страха, что их отрубят, – в том случае, разумеется, если им хватало ума не оспаривать заслуг тех, кто преуспел благодаря новому порядку.