Долго, очень долго ходил он кривыми путями, да и не знал Бродяга иной жизни. Много всяких дорожек повидал он, многие испробовал. Изредка на его путях встречались другие Бродяги, но надолго они не задерживались: у каждого были свои помыслы, каждый потакал своим вкусам. Дорожки много чего могли предложить вечно ищущим Бродягам: были среди них покрытые мягким ворсом, были и хлюпающие отвратительной жижей, но не было ни одной твёрдой, дающей ощущение надёжности. Их смыслом было безумие, а вели они, по сути, никуда. Очень часто новая дорожка начиналась внушительными вратами: некоторые из них были обильно покрыты позолотою, а другие были явно непристойны. И нередко можно было наблюдать, как один из Бродяг, увлечённый собственной похотью, сходил с привычных дорожек ради новых ворот и новых ощущений. Так проходила жизнь обезумевших от бесконечного лабиринта бедняг, а его просторы скрывали их бесславный конец…
Он жил так же, как и остальные бредущие по путям своим, и считал это нормальным. У него не было и тени сомнения, что всё, окружающее его, несет глубокий внутренний смысл (о чём любили рассуждать встречавшиеся изредка Бродяги), и что нет иной жизни, кроме этих дорожек.
Но однажды, хлюпая по очередной тропинке, он обратил внимание на простые крепкие Ворота, что появились чуть вдали от него. Бродяга от неожиданности даже остановился. В его памяти забрезжили смутные воспоминания. Он как-то встречался с парой Бродяг из тех немногих, кто сошёл с Пути, что начинался за этими Воротами. Поминутно охая и демонстрируя рваные раны, что покрывали их тела, они заглядывали в глаза своим слушателям и просили чуточку внимания. Даже Бродяги старались избегать встречи с ними. Эти люди уже никогда не смогут быть прежними. Глядя в невыразимой тоске в ту сторону, где они оставили Путь, эти "обломки" бормотали нечто невразумительное о какой-то Звезде в конце Пути, а затем, собрав свои нехитрые пожитки, разбредались на первые попавшиеся дорожки. Хотя, бывало, кое-кто из них всё же возвращался на Путь…