Читать Отражение сакуры

© Карпова Л.Г., 2022

Февраль 2019 года

Кира вытянула ноги, покрутила затёкшей от многочасового сидения в аэропорту шеей, отложила телефон и встала. Огромное панорамное окно, возле которого она сидела, казалось порталом в другую вселенную. Густые снежные хлопья на фоне чёрного неба летели, закручиваясь в спирали, падали и снова поднимались, затянутые метелью в бесконечный танец. Лётное поле терялось где-то в темноте и вьюге, освещаемое прожекторами и фарами снующих погрузчиков, снегоуборочной техники, автобусов. Жизнь в Шереметьево не останавливалась ни на минуту, несмотря на плохую видимость, снегопад и сотни отменённых и задержанных рейсов. Самолёт, на котором они должны были вылетать, давно стоял у рукава безжизненно выключенный, с тёмными иллюминаторами и закрытыми багажниками. Ей показалось, что эта неповоротливая серая стальная птица задремала и не собирается никуда отправляться. Кира вздохнула и оглянулась, посмотрев на своих спутников. В груди снова предательски ёкнуло от тревоги и неуверенности. Господи! Во что она ввязалась?!

Тимур спал, свернувшись калачиком на двух чемоданах, с пальцем во рту. Кофта, засунутая ему под голову, опять сползла на пол, ножки в шерстяных носках торчали из-под короткого пледа. Иногда мальчик вздрагивал, вздыхал и снова начинал сосать палец. Расул, крепкий узбек среднего возраста, довольно высокий, в сером спортивном костюме, смотрел фильм на телефоне, изредка поправляя наушники и меняя позу. Кира попыталась рассмотреть его внимательнее. Сколько же ему лет? Тридцать? Тридцать пять? Сорок? А может, сорок пять? Она всегда затруднялась определить возраст у людей с азиатской внешностью. Гладко выбритое смуглое лицо, прямой крупный нос, высокие скулы, узкие чёрные глаза с едва заметными морщинками, густые брови, короткие тёмные волосы. Выглядит он, конечно, мрачновато, похож на немногословного героя какого-нибудь старого китайского боевика. Каратист с одной извилиной? Хотя внешность бывает обманчива… Она вот ни разу ещё не видела, как он улыбается, да и не поговорила толком. Правда, встреч-то тех было, раз-два и обчёлся. Один раз, когда они познакомились и обсудили условия сделки, во второй раз, когда подписали соглашение и подали заявление в ЗАГС, а в третий – уже на регистрации брака. Они не виделись два месяца, пока новоявленный муж готовил документы и визы. И вот сегодня в аэропорту состоялась их четвёртая встреча и началась, можно сказать, совместная жизнь. Только вот начало как-то не задалось. Кира начала беспокоиться с утра, пытаясь застегнуть переполненный чемодан и поглядывая в окно, за которым за беспросветным снежно-серым маревом различались многочисленные многоэтажки Химок. Хорошо хоть подруга Людка, приютившая Киру на время операции по изменению жизненных обстоятельств, жила недалеко от Шереметьево. Не пришлось тащиться на перекладных. Хотя такси всё равно вляпалось в бесконечную пробку на Ленинградском шоссе и плелось целый час до терминала D, продираясь по миллиметру в минуту. Главное, она успела вовремя, а вот их рейс задержался, сначала на три часа, потом ещё на два, и вот вылет уже перенесён на семь утра, а значит, придётся ждать ещё часов шесть. Кира вздохнула. Конечно, вернуться в Химки и поспать у Люды, хотя бы часа четыре, было соблазнительно, но она решительно настроилась не возвращаться назад, не оглядываться и не сомневаться. Она пошла бы в Шереметьевскую гостиницу или, на худой конец, какую-нибудь капсулу, но всё было давно забито такими же, застрявшими в метели, пассажирами. Так что ничего, кроме жутко неудобного, железного кресла, да ещё и с ненавистными подлокотниками, не оставалось! И кто только придумал подобную экзекуцию для пассажиров?! Даже при наличии свободных мест не прилечь! Нет, всё равно, не позволит она себе отступления ради пары часов комфорта, ничего, не сахарная, потерпит! Она нагнулась над мальчиком, поправив плед и обернув им маленькие ножки. «Бедный малыш! Такой безропотный!» Тимура до сегодняшнего дня она видела только однажды и удивилась ненормальной для неё тихости ребёнка. Все знакомые ей дети – племянники, бывшие ученики, дети друзей, соседей и знакомых – представляли собой гремучую смесь, что-то среднее между торнадо, бульдозером и пожарной сиреной, утихающими лишь уткнувшись в телефон или планшет. Тимур же, в свои три с половиной года, не говорил ни слова, хотя всё понимал и безропотно подчинялся любой команде отца, хоть на русском, хоть на узбекском. Кира попыталась при первом знакомстве посюсюкать с ним, поиграть, насмешить, взять на ручки, но мальчик невольно отстранялся, рассматривая её серьёзным взглядом чёрных миндалевидных слишком взрослых глаз.