***
Ну что вылупились? Никогда что ли человека не видели? Я смутно различаю лица, наклонившиеся надо мной и лопочущие что-то на непонятном мне языке. Какая-то густая пелена отделяет меня от них, растворяя тонкую грань между вымыслом и реальностью. Я закрываю глаза, пытаясь избавиться от назойливого наваждения. Открываю и всё повторяется снова. Пелена перед глазами. Незнакомые лица. Невнятная речь.
Ну чего зубы скалите? Я вам что – клоун? Уставились и не отходят ни на шаг! Вам что заняться нечем? Шли бы по своим делам, вместо того, чтобы без толку пялиться! Смотрите шеи не выверните! Эй! Я к вам обращаюсь!
Бесполезно. Не понимают, только смеются. И откуда они только свалились на мою голову? Неужели не нашлось кого-нибудь другого – более адекватного? Да уж! Повезло так повезло! И где Аня? Где Маруська? Почему я должен терпеть эти наглые и противные рожи? Ни слова по-русски…
Я пытаюсь повернуться на бок. Лежать на спине мне надоело, но у меня ничего не получается. Тело не слушается, словно чужое. Пытаюсь почесать нос, но не могу высвободить руку. Я весь скован, спеленат, обмотан с ног до головы какими-то тряпками. Свободна только голова. Пытаюсь повернуть голову, но так же безрезультатно. Моё тело напрочь отказывается мне служить. Единственное, что я могу – это открывать и закрывать глаза. Что ж, спасибо и на этом…
Я снова закрываю глаза. Раз, два, три… Считаю до десяти. Открываю. Одно лицо исчезло. Работает… Закрываю глаза, считаю до десяти, открываю… Нет, не работает. Их снова два.
Всё! Хватит! Цирк уехал! Представление окончено! Я снова закрываю глаза и не открываю до тех пор, пока надо мной не прекратились эти доставучие жужжание и возня. Всё стихло, но я не тороплюсь открывать глаза. Спать. До чего же хочется спать. Я зеваю и проваливаюсь в бездонную и липкую темноту.
***
Я торопился. Мне нужно было забрать Маруську из детского сада, но как назло начальнику в конце дня вздумалось провести внеплановое заседание. Говорили долго, нудно и как обычно ни о чём. Я нервно посматривал на часы, что не ускользнуло от пристального взгляда начальника.
– Яковлев, вы куда-то торопитесь? – язвительно спросил начальник, когда я в очередной раз посмотрел на часы.
– Вообще-то да.
– Ну, в таком случае, – протянул начальник, ошеломленный таким ответом, – можете быть свободным…
Договорить он не успел.
– Спасибо, – я выскочил из кабинета. – До свидания…
И только выскочив на улицу, я сообразил, что я наделал. Представляю, какие эпитеты и слова возмущения последовали в мой адрес, но меня это уже мало заботило. Я опаздывал в детский сад. Мне итак постоянно выговаривали, что я забираю ребёнка самым последним, что у воспитателей тоже есть своя личная жизнь и они не обязаны тратить своё личное время на чужих детей, что в следующий раз они просто будут оставлять ребёнка сторожу. Я соглашался с претензиями, какое-то время старался забрать Маруську вовремя, а потом снова задерживался и снова выслушивал недовольные высказывания.
Претензий же со стороны начальства я не боялся. Пошумят, пожурят и успокоятся. Начальники приходят и уходят, а простые работяги, такие как я, остаются. Им начальникам не дано понять, что не мы зависим от них, а они от нас.