⇚ На страницу книги

Читать Равноправные. История искусства, женской дружбы и эмансипации в 1960-х

Шрифт
Интервал

Моим родителям


Предисловие

Летом 1962-го поэтесса Энн Секстон много плавала. За несколько месяцев до публикации второй книги, на пороге славы, она могла успокоиться только в воде. Когда было достаточно тепло для купания, Энн выходила из дома, раздевалась донага и соскальзывала в бассейн на заднем дворе. Она наслаждалась солнцем, гладкостью воды, тишиной утра. Со двора открывался вид на старую железную дорогу, а на периферии зрения, за старыми, покатыми холмами с площадками для гольфа, держа путь в бостонскую гавань через Ньютон-Лоуэр-Фолс, текла река Чарльз.

Джой и Линде – маленьким дочерям Секстон – не нравилось, что их мама купалась голышом. Но летом детей часто не было дома: они проводили время с няней или свекровью Секстон, которая нередко помогала за ними приглядывать. Чтобы работать, Энн нужно было время: хотя она серьезно занялась поэзией только пять с половиной лет назад, по собственной прихоти, ее первый сборник заслужил восторженные отзывы критиков. Собратья по перу уважали Секстон; некоторые из них верили в ее будущий успех. Секстон была прирожденным оратором: эта грациозная женщина с длинными стройными ногами и узкими бедрами неизменно имела успех у слушателей поэтических чтений. Но при этом Энн была лабильной и тревожной: она нуждалась в частом отдыхе от материнских обязанностей, в возможности расслабиться, чтобы избежать срывов. Так что в то лето по утрам Секстон спокойно плавала из одного конца восьмиметрового бассейна в другой.

За ритуальным поклонением солнцу обычно следовали занятия поэзией. Энн экспериментировала с новыми стихами, редактировала старые, писала письма. Одним из главных проектов того лета для нее стал разбор правок следующего авторского сборника стихов. Издание второй книги Секстон было запланировано Houghton Mifflin на октябрь; уважаемый поэт Роберт Лоуэлл, друг и в прошлом учитель Энн, уже дал согласие на то, чтобы она процитировала некоторые из его хвалебных отзывов. Будь у Секстон желание, она могла бы поехать на Гарвардскую площадь в Кембридже и заняться разбором правок в доме с остроконечным фасадом, где она и еще двадцать три женщины, у каждой из которых был свой небольшой офис, творили, учились и работали. Но Секстон предпочитала работать дома, особенно теперь, когда она могла, к радости мужа, заниматься не только за обеденным столом.

Домашний кабинет Энн построили прошлым летом. В письме другу она назвала это помещение деревянной башней, возведенной там, где прежде располагалось крыльцо. В «башне» было одно широкое окно, выходящее на задний двор. Сидя за столом, Секстон могла видеть сосны и голубые холмы, но, работая, она отворачивалась от окна: «Природа… становится мне врагом», – объяснила поэтесса. Иногда за работой Энн сидела в офисном кресле с прямой спинкой, но чаще, положив ноги на один из многочисленных книжных шкафов, располагалась на красном стуле с мягкой обивкой[1]. Она могла часами сидеть в таком положении, черпая вдохновение из собранных на полках произведений великих писателей, со многими из которых – например, Кафкой, Рильке и Достоевским – познакомилась совсем недавно и многих из которых полюбила. Однажды Секстон призналась в одном из писем: «Я запасаюсь книгами. Они – люди, которые меня не покинут»