Читать Беглецы

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет.

© Денис Александрович Игумнов, 2022

ISBN 978-5-0056-6524-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В стальном зеркале отражалась красная верхушка восходящего солнца. Всё вокруг окрасилось в малиновый цвет раннего июньского утра.

Картинка постепенно смещается назад и вправо. Видно, как отражающая природу поверхность превращается в хромированное топорище на длинной железной рукояти, обмотанной чёрной изолентой. Топор в руках держал молодой человек, худощавый, с длинной тёмно-русой чёлкой, свисающей с левой стороны лица. Лицо с тонкими чертами, изогнутыми, как крылья орла в полёте, бровями, и чётко очерченным благородным профилем греческого философа. Он стоял на обрыве над рекой и его лёгкий тёмно-серый плащ трепал лёгкий прохладный ветерок. Стальной змей реки изогнутым рукавом между зеленеющими берегами уходил в сторону восходящего светила. Юноша с топором задумчиво смотрел на восход, потом повернулся и прямо в камеру сказал:

– Вот и кончено. С какой стороны не посмотри, либо умирает ночь, либо – день. Заканчивается всё всегда одинаково – смертью. Только она по-настоящему вечна. Лето в начале, а я уже чувствую прелый запах приближающейся осени.

– Поводырь, посмотри в камеру и улыбнись. И не грузись, такая весёлая была ночь, а ты с самого утра по мозгам долбишь, – возразил Поводырю молодой человек, держащий в руках портативную видео камеру. Оператор имел плотное телосложение штангиста, рост ниже среднего. Широкое его лицо с узким разрезом карих глаз, большим ртом и густыми бровями, выглядело добродушным. Одет он был в шорты и синюю ветровку.

– Джимбо, ты явно не поэт. Высокие душевные порывы тебе чужды. Мне жаль тебя. Иди, снимай дальше своё кино. Я хочу побыть в одиночестве.

Джимбо послушно продолжил съёмку. Он, Поводырь, и ещё трое их друзей, сейчас мирно бродящих на поляне, плавно переходящей в навес крутого речного берега, окружённой со всех сторон берёзовой рощей, приехали сюда вчера отдохнуть и приехали ни одни. Предыдущая ночь хотела их вымотать, опустошить, но так и не смогла, чувствовали они себя великолепно, на подъёме: все кроме их вожака – Поводыря. Он, как всегда, как настоящий перфекционист в погоне за идеалом, остался недоволен.

Ближе к деревьям дымили, слабо испуская белые струйки, оставшиеся от ночного костра угли-головешки. Кругом валялись бутылки, пивные банки и обёртки из-под гамбургеров. Среди этого мусора на вытоптанной земле поляны мирно лежали три женских тела. Жизнь успела покинуть телесные оболочки девушек. Лица трупов отличались особым приобретённым в смерти выражением спокойного облегчения. Глаза закрыты. Для них муки жизни уже закончилась.

Девушки лежали в одном нижнем белье, на спине и по-солдатски вытянувшись в струнку. На их животах и груди виднелись глубокие раны, нанесённые тесаками и топором, сквозь которые выглядывали синеватые кишки и белые осколки костей. Около мертвых тел суетились их убийцы, разматывая чёрные рулоны толстой полиэтиленовой плёнки. Из большой спортивной сумки один из них достал моток верёвки: он обрит наголо; лицо его молодо и нагло; широкие плечи и мускулистые руки хорошо видны из-под надетой на парня джинсовой безрукавки; мощные мясистые ноги облегают пятнистые, маскировочного цвета военные штаны со многими карманами. Штаны бритоголовый заправлял в чёрные армейские ботинки на толстой ребристой подошве. В правом ухе у него торчала серьга в форме серебряного черепа.