Читать Мост

Дорогой читатель! С особым уважением относясь к Вашему времени, автор считает нужным предостеречь Вас сразу, с первых же строк. Данный труд представляет собой достаточно сложную психологическую работу, поэтому требует особого внимания, как Вашего, так и моего. По вышеизложенной причине он может подвергаться анализу только после полного прочтения. Изучение контекста, акцентирование внимания на каких-либо цитатах до знакомства с полным содержанием, рискует носить неправильный характер и нанести вред. Берегите себя, читайте полностью.

Во время нашего диалога (а любое чтение, как Вам известно, это диалог Читателя и Автора), я постараюсь быть с Вами максимально откровенным. Признаться, возможно, впервые я затрону темы, которые ранее запрещал даже самому себе. Как добрые, старые друзья с первых строк мы подумаем с Вами над тем, что такое есть Человек. И так как мне предстоит сказать слишком много, я бы попросил Вас не оставлять без внимания мое стремление к диалогу: выскажитесь на последних страницах, их я оставил для Вас.

С чего бы начать свой рассказ? Даже не знаю. Затруднение заключается в том, что, на мой взгляд, моя жизнь была настолько однообразна всегда, что я не могу выделить определенного момента, этапа. Хотя, впрочем, почему же… Среди одиноких, отвергнутых дней, которые шли со мной под руку со дня рождения – дни непонимания, дни, пропитанные бесконечным количеством риторических вопросов, дни поиска правды и своего места в этой правде, дни тяжелых размышлений – именно в один из таких дней я встретил Ее. Хочется сразу же сделать ремарку, дабы не вводить намеренно в заблуждение: детство мое – крайне счастливая и безмятежная пора. Родительские любовь и забота находились со мной ежедневно, не лишая внимания ни на минуту. Но и в то прекрасное, беззаботное время я уже начал пристальнее, внимательнее, с интересом смотреть по сторонам и наблюдать за людьми. Я смотрел жадно, стараясь не упускать сути. И уже тогда, в своем нежном возрасте, я заметил, насколько окружающие и просто проходящие мимо меня люди разные. Насколько они требовательны к остальным. Насколько они одиноки и несчастны в своих исканиях. С годами я понял, что их несчастья порождают озлобленность, именно эти господа создают ярлыки и штампы. Возможно, вечерами, такие люди сидели вместе на чьей-то кухне, находясь в вечном поиске или обвиняя кого-то в своих маленьких и больших промахах, усердно трудясь над новым шаблонным видением, которое, по факту готовности, с почетом ставилось на полочку. Как они передавали друг другу плоды своей деятельности для меня остается загадкой. Возможно, обстоятельства наталкивают их на одинаковые мысли и затем объединяют в стаи, только находясь в этой стае, коллективе, не принимающих и отвергающих, осуждающих, они, как бы слаженно не направлялась их работа на окружающих, даже в группе, с притворной любезностью к коллегам, осуждают за спинами друг друга. И тогда я понял, что это несчастные, глубоко одинокие люди, которые облают огромной силой и властью – подвергают несчастью мир вокруг. И, несмотря на то что мой дом – предел гармонии и счастья, большую часть времени, как и любой школьник, а затем и студент, я проводил вне родительских стен. Там понимания было гораздо меньше. С открытым сердцем, взглядом, с чистой совестью я всегда стремился вперед, навстречу, на помощь. Но помощь лишь высмеивалась, воспринималась как глупость или слабость. «Твое мнение нас не интересует!» – слышал я неоднократно в детстве, в связи с чем все больше молчал. «Твое мнение нас не интересует, но мы охотно поделимся своим, мы сделаем все, чтобы ты поверил!» – понимал я уже в более старшем возрасте. Все меньше я проявлял участие, оставляя мнимых нуждающихся рассчитывать на свои силы. Именно это и мучило меня, я не хотел уходить или закрывать глаза, но мне приходилось. Я никогда не просил никого о помощи, даже когда остро нуждался в ней, не приходил к кому-то за советом, даже когда он был необходим. Мне навязывали помощь и советы. Только, знаете, чем отличалось мое стремление помочь кому-то или поддержать советом? Я никогда не просил ничего за это, считая это абсолютно естественной вещью в мире людей. Не могу сказать также о многих, кто стремился что-то сделать для меня. Своим вмешательством они пытались обрести власть надо мной, власть над духом, действиями, решениями. Поэтому теперь я всячески избегаю малейшее вторжение, чтобы не расплачиваться за него вдвойне. Все больше я становлюсь просто наблюдателем, который делит мир надвое: свой и других.