⇚ На страницу книги

Читать Романтика в гробу

Шрифт
Интервал

Он сидел через два ряда впереди. Я смотрела на его темный затылок, и еще было рано для линий дождя, которые будут дробиться на мелкие черточки, разбиваясь о бордюр. Мужчина обернулся, словно ища кого-то. И мне почему-то стало неловко от мысли, что он задержит взгляд на мне. Когда наши глаза встретились, я вцепилась пальцами в дешевую ткань красного кресла.

В зале Дворца культуры пахло колой и пыльными портьерами. На унылой и скучной сцене с бордовыми кулисами человек в костюме что-то монотонно говорил в микрофон. Он и еще несколько одинаковых людей в пиджаках сидели за длинным столом. Мне хотелось уйти, и я ерзала на своем сиденье. Сиденье жутко скрипело, а я краснела, словно мне лет на пятнадцать меньше. Профиль замдиректора библиотекой не менял своего строгого выражения, и мне казалось, что это выражение для меня, потому что я совершенно не умею слушать монотонную речь, а все приличные люди к тридцати годам уже этому научились. Или научились делать нужное лицо. У меня ни с тем, ни с другим не сложилось.

Я наклонилась вниз и тихонько достала из-под кресла холодную баночку колы и сделала глоток. Пузырьки защекотали нос, и я прикрыла веки. Иногда мне хотелось притвориться кошкой, словно мне все равно и «я в домике» и свернуться в кресле. Или взобраться на деревянный подлокотник и пройтись через головы, балансируя, по залу, а потом снять блузку и дать вырваться крыльям. Под потолком в таком большом помещении должно быть приятно летать. Я представила лицо замдиректора и улыбнулась.

На улыбке меня застукал мужчина, сидевший через два ряда. У него были черные и печальные глаза, спускающиеся вниз уголками. Мы были как из детских картинок с антонимами: грустное и веселое лицо. Я постаралась сделать серьезное выражение, почувствовав, как брови сближаются к переносице, но, наверное, это выглядело глупо. Тогда он развернулся корпусом и положил заросший черными волосами подбородок на кисть руки, которой обхватил спинку своего кресла и так сидел.

И я подумала, что иногда коты чуют друг друга.

Еще я подумала, что выпила слишком много колы и мне надо в туалет. Я положила ногу на ногу, напуская на себя безразличие. Босоножка на конце ступни покачивалась и еле держалась, так как была без всяких застежек.

Наконец люди на сцене завозились и встали из-за столов. И я поняла, что гула в ушах больше нет. Через мгновение зал наполнился невнятным оживлением и десятками голосов. Так обычно возвращаешься в реальность, исчезнув из нее на шестьдесят земных минут. Я подняла банку и поплыла с потоком людей.

Мужчина с ближних рядов ожидал меня у дверей в холле. Это я поняла по тому, как он дернулся, увидев меня, рожденную через стыдливо прикрытый шторами проход. И я подумала, что первое, что скажу ему, будет глупо и стыдно. Поэтому я ничего не сказала, а попятилась в туалет.

Зеркало было ярким и каким-то наэлектризованным, отчего казалось, что моя кожа совсем серая, как у мертвеца. Я умыла лицо и отметила мысленно, что когда надо все время опаздываю и не успеваю пройтись тушью по ресницам, чтобы люди подумали, будто они у меня есть. Еще я хотела подумать про Экзюпери, мальчика и прирученного лиса, но вовремя передумала. Вытащила изо рта безвкусную жвачку и сделала бросок в мусорную корзину. Но жвачка прилипла к пальцам, и я приклеила ее к краешку мойки. Жвачка смотрелась пуговкой.