Читать Исповедь суккуба

Я и сама не заметила, как эта книга оказалась посвящена сексуальной магии, как она стала моей исповедью о наивной надежде, что союз двоих может быть подобен прекрасному танцу, а не беспощадной битве. И помни тот, кто пойдет этим путем – вы даны друг другу для наслаждения, для того чтобы познавать друг друга как божественное откровение.

И пусть Связь послужит ключом, что открывает все двери и дороги, а не непроходимым лабиринтом из стен ограничений.

Но зато я так стремительно падаю вверх,

Как будто притяжения нет,

И нет ни законов, ни правил.

Fleur

– Это какая – то экзистенциальная порнография.

(Отзыв читателя).

__________________________________________________

В моей комнате сумрачно и прохладно, и стоит мне бросить взгляд на стены, как мне мерещится, что они сдвигаются, наползают на меня, грозясь сжать в тиски, раздавить мое тело. О мое тело – слабое, мягкое, местами склизкое – каким жалким кажется оно мне! Я впиваюсь в него от отвращения, и мое тело отвечает криком на подобное надругательство. Тело вопит и верещит, а душа рвется – рвется разорвать, разорвать мое тело, разорвать мою комнату, мой мир.

Словно то что я вижу, та вереница, в которой я кручусь день ото дня – лишь серый, опостылевший купол, тонкая пленка. И стоит ее сковырнуть словно болячку – и из под нее неудержимым потоком ливанет нечто, яркое, сильное, настоящее… И меня охватывает неудержимая тоска… Я хочу ощутить себя в этом потоке, я хочу быть этим потоком. И я раздираю свое жалко тело, и я ласкаю свое бедное тело, и оно отзывается – болью и наслаждением, слезами и слизью, криком и стоном…

О как бы я хотел видеть пред собою Другого. Как бы хотел я касаться его, чувствовать вкус его души у себя на языке… В сладкой истоме вдыхать запах Иного и смотря в чужие глаза, видеть в них искорку Бога…

Искусство смотреть в глаза Иного было утрачено – мы смотрим и видим зрачки, зеркало, свое отражение, стеснение, похоть, инструмент, родителя, ребенка, но не видим в них Бога. Не того Бога из мифов и легенд – оторванного от мира, а Бога живого, вездесущего и всепроникающего.

И ради этого я готов содрать с себя броню, выползти из нее, себя из нее выскрести и бросится к Другому, чтобы предстать перед ним обнаженным, чтобы предстать перед ним беззащитным. И пусть он атакует – мне и без брони не страшны удары. Я бы безжалостно содрал с него кокон, вытряхнул бы его из доспехов – все ради касания, все ради того, чтобы заглянуть в глаза.

И мы бы были словно дети – невинные в своем грехе, растворялись бы друг в друге – невзирая на риск, невзирая на недоверие, надругавшись над социальными играми, ролями и манерами так же, как они надругались когда-то над нами. Я не желаю играть с Иным, примерять перед ним маски одну за другой, ублажая толпу тех, кто знает как надо. Я желаю с жадностью, не в силах насытиться, пожирать Другого, познавая каждую клеточку его тела, каждый момент его жизни – не присваивая себе, но через себя пропуская, познавая и принимая каждый его вздох. Я желаю быть пожираемым, отдаваясь Другому без страха, без стыда, будучи самим собой.

И так, сливаясь почти до конца, мы бы замерли на грани между Жизнью и Смертью собственного Эго, в точке где Я – все еще Я, а Другой все еще Иной, но лишь мгновение – и последний барьер, разделяющий наши сущности рухнет.