Читать Песнь жар-птицы

«Странный народ эти Люди! Когда Феи вымерли, Люди ослепли, но они даже не замечают этого…»

                              М. Метерлинк, «Синяя птица»

…Луан бежала, петляя между деревьями, чьи густые кроны веками хранили от напастей обитель сестёр-чародеек. Но воинам иноземного короля было чихать на неприкосновенность священной рощи, они чтили лишь приказы своего повелителя. А последний приказ гласил: доставить королю старшую, самую могущественную жрицу! Воинов было много, и они скакали на резвых конях, а она была одна и пешая. В конце концов они окружили беглянку плотным кольцом, торжествуя и злорадствуя, ибо теперь ей некуда было деться.

И тогда Луан превратилась в золотую птицу и взвилась в небо огненной стрелой! Напрасно взбешённые иноземцы посылали ей вдогонку стрелы с железными наконечниками: оперенье девы-птицы сияло в лучах восходящего солнца, слепя лучников, тяжёлые стрелы падали обратно на землю, не долетев до цели.

Однако Луан понимала: только здесь, в небе, она свободна. Стоит ей спуститься, и её поймают, рано или поздно. Поэтому, очертив прощальный круг над священной рощей, она полетела прочь, всё дальше и дальше от родных гор чародейного племени.

Луан летела весь день – над лугами и лесами, над бедными селениями с покосившимися хижинами и над каменными городами с дворцами и храмами, и везде видела отряды воинов, рыщущих в поисках разбежавшихся чародеек. Её маленькое птичье сердце трепыхалось от страха за сестёр, крепясь лишь надеждой, что большинство из них всё же успели скрыться.

К вечеру Луан достигла берега моря. Пенные волны бились о высоченные голые утёсы, над которыми вились стаи морских птиц: там, на скалах, было их гнездовье. Дева-птица стала плавно спускаться на крутой берег, чтобы дать отдых крыльям, как вдруг заметила королевских слуг, притаившихся меж камней – нетрудно было догадаться, кого они здесь караулят.

Луан не осталось ничего другого, как лететь дальше. Теперь под ней простиралось лишь море, холодное северное море с торопливыми барашками волн. А над ней нависало тяжёлое серое небо, окрашенное пурпурно-красными сполохами заката. Дева-птица прощалась с жизнью, готовясь к неизбежному мгновенью, когда уставшие крылья вконец откажут и она золотой звездой низринется в тёмную пучину.

И вдруг последний луч заходящего солнца высветил впереди кусочек тверди – крошечный островок среди бескрайнего моря. Но крылья её уже не держали, и сил не осталось никаких – кроме воли к жизни, что питала магию её племени. Лишь приказом этой воли, существующей как бы отдельно от её угасающего сознания, Луан заставила себя распрямить крылья и долетела до берега с порывом попутного ветра. А там рухнула вниз.

Она очнулась утром на мягком ковре из цветущих трав, согретая тёплым солнышком, снова в человеческом облике. С высоты холма, на вершине которого она оказалась, был виден весь остров – круглый, сплошь поросший травой и почти лишённый деревьев, орошаемый многочисленными родниками.

– Здравствуй, моя новая обитель! – сказала Луан.

Спустя некоторое время, восстановив волшебные силы, дева вновь обернулась золотой птицей и облетела свою землю тридевять раз. С каждым разом на оперении птицы появлялись новые россыпи камней-самоцветов. И с каждым разом вид острова удивительно менялся: сначала на голой равнине проросли молодые деревца, потом они вытянулись, разветвились, покрылись зеленью, цветами и плодами; затем меж деревьев появились ажурные кустики, увешанные гроздьями ягод, а следом цветы всевозможных очертаний и оттенков, какие только сумело родить воображение чародейки.