⇚ На страницу книги

Читать Изменить/оставить

Шрифт
Интервал

Корректор Михаил Полищук


© Наталия Бородачева, 2022


ISBN 978-5-0056-5358-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда я была маленькой, у меня не возникало сомнений, что мама меня очень любит. Я не помню, чтобы мама делала мне замечания, запрещала что-то или сомневалась в правильности моих решений.

Я удивлялась, когда слышала от одноклассников, что мама может ругаться, наказывать, а то и «убить, если узнает».

Но мама может. Мамы бывают разными. По разным причинам.

Дети вырастают с любыми мамами. Вырастают разными.


Я стала такой, какая есть, не только благодаря маме. Я многое взяла от папы, от бабушек и дедушек, от старшей сестры. Я посвящаю эту совсем не автобиографическую книгу моей семье, семье, в которой я выросла.

Спасибо вам за то, что я есть.

Такая, какая есть.

Наталия Бородачева

*********************************************************************************


1

– Один, два, три, четыре… двадцать восемь, двадцать девять… сто пятьдесят шесть, сто пятьдесят семь…

Аля механически считала шаги, заполняя ритмом голову и исключая возможность размышлять, думать, анализировать.

– Двести шесть, двести семь, двести восемь…

Перешагнула через трещину на тротуаре. Наступать на неё – плохая примета, день не заладится. На цветную плитку запрет, можно идти только по серым квадратам и ставить ногу так, чтоб помещалась чётко посередине.

Она внимательно смотрела под ноги, чтобы не нарушать правила, придуманные много лет назад. Она знала, что нормальные люди не считают шаги и не замечают стыки между плитками. Значит, она ненормальная. Разве кому-то мешают её привычки? Когда человек курит на ходу и все вдыхают его дым, мешает. А её привычки – нет. Разве что ей самой. Ну вот, сбилась.

Аля вздохнула, покачала головой и начала заново:

– Один, два, три, четыре…

Она давно разрешила себе сбиваться сколько угодно раз. Когда была ребёнком, расстраивалась. Тогда казалось, она считает из интереса: сколько шагов до остановки, до школы, до библиотеки. Потом поняла, что ей всё равно сколько. Ей просто нравилось считать. И нравилось, что никто не может мешать это делать. Никто не научился залезать к ней в голову.


– Расправь плечи!

– Не сутулься!

– Ставь ноги ровно!

– Не шаркай!

– Подними голову!

– Вынь руки из карманов!

– Улыбнись!

– Ты же девочка!

Когда маленькая Аля ходила с мамой, поток замечаний не иссякал. Аля очень не хотела огорчать маму ни спиной, ни походкой. Она запоминала и старалась делать правильно. Но годы шли, а мамино недовольство не заканчивалось. Чтобы не слышать одёргивания, Аля сделала попытку включать музыку в наушниках.

– Ещё чего! – фыркнула мама. – Ты идёшь по улице со мной. Изволь освободить свои уши.

Аля освободила уши, но голову заняла счётом.


– …тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять…

Что-то блеснуло на асфальте. Правая ступня остановилась в опасной близости от глубокой трещины. Аля смотрела на находку и сомневалась, стоит ли поднять. Мама учила не брать чужое. Присела на корточки, не обратив внимания, что под ногами оказался асфальт с изъяном. Необычная монета, крупнее привычных размеров и другого оттенка, не «золотого» и не «серебряного», переливалась сине-розовым металлическим светом. Аля огляделась. Монету наверняка кто-то только что потерял, иначе её давно бы уже подняли.