***
Приготовить ужин, убраться, постирать и еще много разных дел предстояло сделать в тот день Мэри Форд. Она носилась по дому, громыхая домашней утварью в тот момент, когда раздался телефонный звонок. В трубке прозвучал голос директора местной школы города Пейнвуд, мистера Ховарда. Он говорил что-то невнятное в трубку, изредка заикаясь. Из всего сказанного Мэри смогла разобрать лишь «ваша дочь» и «непристойное поведение».
Возмущенная его словами, миссис Форд сняла фартук, схватила сумку, ключи от автомобиля и направилась в школу. Визг шин по асфальту сопровождал тревожные мысли женщины о ее дочери, и она отчаянно давила на газ.
Мэри пробежала по длинному коридору, который вел в кабинет директора Ховарда.
– Милая, что случилось? – сказала Мэри, опустившись на одно колено перед дочерью. Она стояла возле своей учительницы, стыдливо опустив маленькие глазки.
– Прости, мамочка.
Учитель выпучила глаза на женщину, которая ввалилась в директорский кабинет. Измятая грязная одежда дополняла неряшливый образ Мэри, и без того обескураженной нынешней ситуацией. Она тут же приковала к себе презрительные взгляды находившихся в кабинете людей.
– Ударила? Моя Эбигейл? Нет, я не верю.
– Эбигейл набросилась на свою одноклассницу с кулаками и разбила ей губу, – возмущалась учительница. – Но и это еще не все.
– Даже если вы говорите правду, этому есть причина! Моя дочь не могла просто так кого-то ударить.
– Мы спрашивали у них обеих. Тереза рассказала, что Эбигейл будто с цепи сорвалась, – сказала учитель, – и не только разбила ей губу, но еще и сильно толкнула, да так, что та упала и ударилась об угол стола.
– Я вижу, вы хорошо осведомлены.
– Это входит в мои обязанности, миссис Форд. Позвольте заметить, что в ваши родительские обязанности входит надлежащее воспитание дочери, – язвительно сказала учитель, шмыгая кривоватым носом.
– Эбигейл молчит, – встрял директор. – Мы задали ей несколько вопросов, и не смогли вытянуть ни слова.
Шум и гам, в котором маленькой Эби было суждено существовать последние несколько недель пребывания в новой школе, отвлекали девочку от мыслей. Она бережно созидала их в свой голове словно в маленьком мирке. Склонив голову, она разглядывала животных в энциклопедии естествознания.
День за днем длилось молчание, которое воспринималось учителями и одноклассниками за проявление пассивной агрессии. Нет, маленькая Эби вовсе не была агрессивной. Она предпочитала молчание разговорам и бессмысленному, на ее взгляд, разнузданному поведению.
Учителя часто жаловались на Эби, называя ее нелюдимой. Школьный психолог в свою очередь вторила учителям в силу отсутствия профессиональной компетентности, или же по причине подверженности мнению большинства. Сама психолог ни разу не общалась с Эби с глазу на глаз.
Одноклассники Эби считали своим долгом раскрывать рты всякий раз, когда маленькая девочка делала что-то им неугодное. Эбигейл часто слышала в свой адрес слово «крохотная», в основном от учителей. И в правду – на фоне своих не по годам развитых сверстников, Эби выглядела маленькой рыбкой в океане, которая плавала среди акул и крупной рыбы.