Читать Гребите до дому
Начальник 46-й Дальней Межзвездной Экспедиции Матвей Петрович грустно вздохнул, осушил стакан воды, печально побарабанил пальцами по трибуне, которую дежурный дизайнер бытовых помещений установил в кают-компании в память об эпохальных собраниях трудовых коллективов косматого двадцатого века, и сообщил:
– В общем, не будут они нам чинить двигатель. Сказали, что мы сами виноваты, что не остановились по требованию, а то что язык не знали, так это наша проблема. Предложили, юмористы, предоставить гребной привод, узнав, что гребля наш любимый вид спорта, а у них есть технология гребли в вакууме, отталкиваясь от свободных клюонов. Мол, за пару миллионов лет догребём до дому. Даже готовы даровать нам компактную установку создания биосферы в рамках всего космолёта, вернее провести терраформирование нашего корабля, создать из него маленький аналог вывернутой внутрь планеты.
Шеф горестно вздохнул, выпил ещё стакан воды – да уж, сложные были переговоры с марданянами – печально махнул рукой и продолжил:
– И даже не шутят, любят они всякие приколы и соревнования. А что-то делать, тем более для других, отвыкли. Хотя могут просто невероятное. Мы все уже месяц наблюдаем эту – как её? – 42105-ю Межгалактическую Олимпиаду. Какой масштаб! Тысячи команд от разных миров, миллионы спортсменов, и организаторы постарались на славу. Приложены огромные усилия по созданию спортивных объектов и инфраструктуры, хотя для них не такие и большие… Нам бы и миллионной доли такого хватило, чтобы домой вернуться… Но окончательный ответ «нет».
– Я не могу ждать! Мне на Землю надо, через четыре года празднование начала 25-го века, такое обидно будет пропустить. А через два года, как раз к плановому сроку завершения нашей экспедиции, я пройду университетскую программу, закончу аспирантуру и даже подготовлю кандидатскую диссертацию, раз теперь мы установили первый контакт с внеземным разумом, хоть и таким вредным. И меня дома ждут родители и брат с сестрой, – воскликнула я со слезами в голосе, как-то даже не охватив разумом цифру в миллионы лет. Спросила. – Неужели нельзя ничего придумать? У них же призы за победу в любой дисциплине просто замечательные.
– Прости, Марфочка, – в очередной раз вздохнул Матвей Петрович. – Мы уже присматривались. Все технические дисциплины сразу мимо, наша техника и в подмётки не годится местной и ещё полутысячи наиболее развитых миров… Лёгкая и тяжёлая атлетика, да и вообще все виды на физические способности… Ты же и сама видела полудиких амбалов с совсем примитивных планет, ради спортивных побед переселяемых целыми племенами в развитые миры… Умственные игры… Ну что ещё можно добавить про 256-клеточные шахматы и про просчитывающих десятки ходов головоногих моллюсков с мозгами втрое больше наших, развившимися в основном на такое…
Наш третий штурман Игорь погладил мою голову, бесцеремонно приобнял, успокаивая, и пробасил, ещё и повторив уже известное, как для дурочки:
– Мы уже присмотрели несколько видов состязаний. Полёты на воздушных лыжах хоть какие-то шансы давали, поскольку первый раз на Олимпиаде. Этот вид состязаний победители предыдущих Игр добавили в число дисциплин. Правило у них такое, когда команда мира первый раз в какой-нибудь дисциплине победит, то имеет право навсегда добавить в число соревнований свой вид спорта. А через четыре года, на следующих играх, все желающие в этом виде соревнуются. Шансы у добавившего мира, конечно, выше. Но мы не успеем подготовиться к послезавтра, а все соперники четыре года тренировались, да и добавившая команда первое место возьмёт, даже у букмекеров коэффициент на их победу почти единица… Нам не поможет даже то, что мы все спортивные и молодые, ты вот вообще на международной школьной олимпиаде выиграла место в нашем экипаже, самая молодая космонавточка, наша шестой пилот, четвёртый музыкант на электроскрипке, третий дизайнер бытовых помещений, вторая певица и первый дизайнер тортиков и пирожков.