Читать Детектив на краю лета

Юлии Яниной с благодарностью за талант и волшебство

Итак: жирная девица в цветастом сарафане до полу – чтоб не было видно ног. Скорее всего, когда она встречает в журнале слово «эпиляция», думает, что это название модной гимнастики. Сидит в шезлонге и с упоением читает роман. Так упивается, что ничего не видит и не слышит, а теплоход вот-вот отойдёт. Можно даже на обложку не смотреть, и так понятно, что роман любовный, и там, в романе, загорелый красавец вот-вот положит мускулистую руку на «естество» героини или уже положил.

За ней нелепая старуха с ридикюлем образца девятисотых годов. Кажется, тогда такие носили – из жатой ткани, с длинной полукруглой ручкой. Ридикюль слегка трачен молью и обшит бахромой, неровно. При старухе нелепое существо, по всему видно – прислуга или нянька. Тоже как будто неровно обшитое бахромой, и, кажется, от них нафталином несёт.

Следом лысый мужик в трениках, жуткой футболке с надписями и рожами и в капитанской фуражке, с ним дружбан, точно такой же, но в тесноватой тенниске и расписных семейных труселях – наверное, думает, что так выглядят гавайские шорты. Или супруга так думает, раз нарядила его подобным образом. Эти двинули «культурно отдыхать». Как пить дать у обоих каюты третьего класса, коечки одна над другой, на нижней по супруге, под супругой – но в секрете от неё! – припасён ящик «беленькой». У каждого по ящику.

Затем дама. Даму Ксения изучила боковым зрением – чуть более пристально, чем остальных питекантропов. Дама хоть и в возрасте, но очень хороша, почти Мэрил Стрип, и одета в полном соответствии с моментом – в синие льняные брюки, коротенькую широкую матроску и маленькую шапочку, кажется, даже с вуалькой. Шапочка ей очень идёт, удивительно просто. Дама здесь, на палубе, была существом инородным, из другого мира, как и сама Ксения, и она повспоминала немного, не знакомы ли они, но ничего не вспоминалось.

Потом опереточный мужчина, тип пароходного бонвивана – белые брючата, китель в «морском духе», сандалии, обутые на носки, на шее бинокль на манер театрального. То и дело подносит бинокль к глазам, хотя пристань – вот она, перед носом, пароход не отошёл ещё! Вот спроси его сейчас, что он там хочет высмотреть, и он непременно ответит: «Хорошеньких девушек!»

Ксения прошла у него за спиной и, несмотря на свежий ветер, уловила отчётливый аромат ландыша. Бонвиван, как видно, от души поливался ландышевым одеколоном. А может, и принимал его на грудь!

В шезлонге на носу сидел молодой человек в узких клетчатых брюках, при бороде и роговых очках. Он что-то быстро набирал на планшете – явно постил в блоге свои впечатления об отплытии теплохода.

Ксения вздохнула.

…Так, а где же тот? Ради кого и затевалась её поездка, ради кого она согласилась на десятидневные мучения? Его она так и не увидела. Где он может быть?..

Навстречу попался ещё один персонаж, и тут уж пришлось поздороваться.

Звали его Саша Дуайт, при этом имя Саша произносилось с ударением на последнем слоге. Он был полусветский тусовщик, то ли радиоведущий, то ли дизайнер, то ли шляпник, а скорее всего прилипала из тех, кто пользует богатых старух, а потом потихоньку тратит их денежки. Как правило, таким, как Саша, много не перепадает, на Комо не хватает, вот они и путешествуют на пароходе по Волге в обществе сирых, убогих и нищих.