⇚ На страницу книги

Читать Мудрец и чудотворец

Шрифт
Интервал


ТАЙНА КРОТКОГО СТАРЦА


Сила в немощи

– Как, чем еще пронять его дух, когда железные когти оказались бессильны? Когти впиваются в тело, рвут его в клочья, а в результате оно остается невредимым! Это не старец, а бог: лицо его сияет, как солнце. Все, игемон, мы умываем руки.

Лукиан поднялся со своего места, презрительно сморщился, глядя на воинов, и вдруг взъярился, как раненый лев:

– Вы! – закричал он. – Вы ленивые и грязные рабы, которые ни на что не годятся! Вы трусливы и неуклюжи, как черепахи, а орудие пытки в ваших руках не опаснее детской свистульки. У меня нет времени вытирать вам сопли! Продолжайте дело.

Воины переглянулись и положили крюк на землю. Они не все сказали игемону. Да, старик не бог, но Тот, на Кого он уповает, под Чьей защитой находится, в силах сокрушить землю. И Он же может вознести их на небо, если они не отступят.

– Мы отказываемся, игемон.

– Что-о?!

А ничего. Пока они пытали старца, он им кое-что порассказал. И они кое-что видели, подтверждающее его слова. Нет, они не могут променять вечность на миг. Жизнь проходит скоро, и умирать надо с чистой совестью.

– Это ваше последнее слово?

– Да, Лукиан, это наш выбор. Мы веруем во Христа.

– Даже так! Однако… Силен старик, нечего сказать. Ну, кто срубит эти пустые головы? Где палач?!

Их звали Порфирий и Ваптос и ушли они вместе. Кровавый меч не испугал трех женщин, свидетельниц этой расправы. Их имена в том же списке у ангелов.

Пять трупов. Лукиан рвал и метал. Точнее, его рвало и метало, как сухой лист в бурю. Никто не хотел пытать старика.

– Ну, – обратился он к сотнику, – где же люди? Есть у тебя воины или ты пасешь стадо овец?

– Разреши попробовать мне самому, игемон, – Лукий стоял бледный и злой. – Я думаю, у меня получится.

– Да? Ну, попробуй, раз ты так думаешь.

Подойдя к неостывшим еще телам воинов, сотник, избегая взгляда на их лица, поднял с земли когти. Он приблизился к дереву и посмотрел на старика. Тот, обнаженный, висел перед ним, слегка покачиваясь. Тонкий, как лоза, и белый, как лунь. И никаких ран на теле.

Сотник, подняв правую руку, аккуратно, пока не очень глубоко, воткнул железный крюк в плечо старика и потянул его вниз. Рука соскользнула, и вырвавшийся из тела коготь тяжело упал вниз, вонзившись в стопу Лукия.

Бледность сотника утроилась. Он не мог вырвать крюк из ноги и отшвырнуть его прочь. Руки у него отнялись. Сотник глядел на старика, сжав зубы, чтобы не взвыть. Он попробовал шевельнуть пострадавшей ногой, и острая боль пронзила его тело, впившись в самое сердце. Орудие пытки было в исправности.

– Ну, что там у тебя? – спросил Лукиан. – Почему твое слово расходится с делом?

Лукий неловко свалился на землю. Здоровой ногой он пытался выдернуть коготь. Игемон шел к нему.

– Так в чем дело?

– Этот человек, – тихо сказал сотник, – старик…

– Что – старик? Почему ты валяешься, как нашкодивший раб, в его ногах? Ты что, пьян?

– Руки, – попытался объяснить Лукий, – мои руки… Старик, – он уже шептал, – волшебник и маг.

– Волшебник и маг? – переспросил игемон. – Вот эта худая плеть?

Он подошел вплотную к висевшему человеку, усмехнулся и плюнул ему в лицо. Лучше бы он этого не делал.

Сотник, изловчившийся высвободить свою плоть от железа, лежал и стонал. Он был привычен к боли, и не она вытеснила теперь стон из его груди. На Лукия смотрел игемон, и это было хуже пытки, страшнее парализованных рук. Игемон стоял к нему спиной и глядел на него в упор. Два колеса очумелых глаз, которые теперь запросто могли созерцать собственный зад.