Конец девятнадцатого года
До Нового года оставалась неделя. Сын Илья отдавал «почётный долг и обязанность» в Росгвардии. Служба его протекала довольно спокойно. На улице властвовала параноидальная зима две тысячи девятнадцатого года, без снега, но с набухшими почками деревьев. По асфальту ползали сонные дождевые черви. Буйств оголтелых митингующих не наблюдалось, потому разгонов несанкционированных сборищ не предвещалось. Обострения ведь проявляются в период смены времён года, а тут смены так и не последовало. Не пойми что там на улице: то ли поздняя осень, то ли весна, но уж точно – на зиму это похоже не было. Бойцам оставалось дежурить на дискотеках типа «кому за пятьдесят». Дежурить на Поклонной горе по выходным. В этом и заключались непосредственные «почётные долги и обязанности» росгвардейцев. Ибо являются они государственной стражей и следят за порядком в отечестве. Навеянное весенним обострением, у профессиональных революционеров брожение в умах начинается обычно с потеплением, с предвкушением новизны. К ним примыкают сочувствующие, а также прочие облапошенные граждане с «прошитыми» пропагандой мозгами и «жаждущие перемен». Их можно понять, в холодное время года митинговать не очень комфортно.
Ругань, как всегда, возникла из-за пустяка. То ли Ольга грубо ответила ему на какой-то простой бытовой вопрос, не отрываясь от смартфона, то ли обвинила его в неаккуратности, – Артём даже вспомнить не мог через час после инцидента. Но сам факт обиды засел в его сознании, а может и в подсознании, ржавой занозой. Он вообще последнее время стал раздражительным. И в общем-то, было с чего. Оправданий себе не искал, они торчали на поверхности, что раздражало ещё больше. Но кому они интересны, если она так бесчувственно относится к нему и его мужской гордости. Ведь он же был прав, нельзя же так необдуманно бросаться словами, не отвлекаясь от этого чёртова телефона. Если жалеть себя за каждую размолвку, не хватит никакого здоровья. Артём знал об этом, просто не мог ничего поделать с раздражением. Он отчётливо чувствовал, как обида и злость на жену временами разъедает его душу и тяжёлым грузом тянет в области сердца. А жалеть себя за то, что тебя обидели, напрасно обвинили или не так ответили, ещё хуже. Но какой-то бес коварно подкалывал его: и зачем она так сказала, что, нельзя было по-другому? Неужто трудно было спросить сначала его мнение и не применять такие интонации. Так ведь обидно и несправедливо. Хотя кто-то из известных ещё давно сказал, а Артём запомнил и периодически умничал перед друзьями и своими пациентами: СПРАВЕДЛИВОСТЬ ПРИДУМАЛ ДЬЯВОЛ, ЭТО ВСЁ ОТ ЛУКАВОГО. Он понимал двоякость и логическую человеческую спорность сего выражения, но и видел в нём неоспоримую истину: именно Лукавый подталкивает нас во имя и под лозунгами борьбы за справедливость к страшнейшим распрям. Да и справедливость – понятие двуликое, оно у каждого своё.
Ольга подошла к нему с попыткой примирения, как это часто происходило после размолвки.
– Хочешь, помассирую ноги или ещё чего-нибудь…?
Но он ещё был на взводе и никак не мог подавить в себе обиду, простить её. Пусть помучается, пусть ощутит на себе, как это тяжело и больно когда на тебя наезжают так несправедливо, просто ни за что.