Читать Стихи из концлагеря

Если ты чувствуешь, что оставаться человеком сто́ит –

и пусть это ничего не дает, – ты всё равно их победил.

Дж. Оруэлл, «1984»

Ганс Гюнтер Адлер (2 июля 1910, Прага – 21 августа 1988, Лондон) – чешский еврей, выросший в немецкой культуре, поэт и писатель, историк, философ, социолог. 8 февраля 1942 г. он был депортирован в Терезиенштадт, откуда 14 октября 1944 г. вместе с женой и ее матерью перемещен в Аушвиц, где обе женщины ушли в газовую камеру. Адлер 28 октября 1944 г. был переведен сначала в одно, а затем другое отделение Бухенвальда и освобожден 13 апреля 1945 г. войсками союзников. 18 членов его семьи погибли в Холокосте. После войны он преподавал и работал в Еврейском музее в Праге над историей Холокоста, а в 1952 г. бежал от коммунизации Чехословакии в Лондон. Он был одним из первых, кто начал писать о Холокосте, и исследовал его в течение всей оставшейся жизни. Но «сразу после Холокоста к нем у (Холокост у – В. К.) не было совершенно никакого интереса, в том числе среди выживших. Исследования Холокоста сформировались как дисциплина (Holocaust Studies) только к 1990-м годам, когда прошло уже сорок лет. В течение этих лет люди не хотели слушать свидетелей Холокоста. Важно было совсем другое: восстановить, воссоздать Европу, создать и усилить государство Израиль; и все эти депрессивные истории выживших были для них просто неуместны. Только после того как Европа была восстановлена, а Израиль создан, пришло время и для истории Холокоста»[1]. Адлер был одним из первых, кто писал о Холокосте, закладывая фундамент изучения. В 1955 г. была издана его фундаментальная книга «Терезиенштадт. 1941–1945. Облик общества насилия»[2]. Это по сию пору уникальное и самое подробное исследование одного отдельного взятого концлагеря. Она была выдана для «освежения памяти» одному из главных идеологов создания Терезиенштадта как «образцового концлагеря» Адольфу Эйхману, ожидавшему суда и смертного приговора в камере израильской тюрьмы. Благодаря усилиям Адлера в 1960 г. был задержан Герман Круми – один из подручных Эйхмана, руководивший депортацией 400 тысяч венгерских евреев в Аушвиц в 1944 г. В 1962 г. Адлер с коллегами издали фундаментальную книгу «Аушвиц. Свидетельства и отчеты»[3] – первое собрание свидетельств узников концлагеря. Адлер был одним из ключевых свидетелей на процессе Эйхмана и к этой книге обращалась Ханна Арендт. В 1974 г. он издал, по его мнению, свою главную книгу «Управление человеком – исследования по депортации евреев из Германии»[4]. Адлер автор 26 книг – история, философия, теология, поэзия, проза. О нем как о писателе тепло отзывались Генрих Бёлль и Элиас Канетти. Сказанное – лишь несколько нитей канвы большой и насыщенной жизни. Его жизни и творчеству посвящены книги[5] и многочисленные публикации его сына – профессора Джереми Адлера. В России Ганс Адлер и его работы практически неизвестны[6].

Обратимся ко времени и обстоятельствам жизни Адлера, связанным с содержанием этой книги – к тем контексту и фону, из которых кристаллизовалась фигура его лагерной поэзии.

Из-за болезни матери он жил у теток, потом в нескольких школах вдали от дома, одну из которых позже называл своим первым концлагерем – она описана в его романе «Панорама». Но, возможно, это было и школой самостояния, выстаивания и противостояния ударам жизни. В Прагу он вернулся только в 1925 г., учился в гимназии, где организовал литературно-философский кружок, но ушел из гимназии, отдавшись творчеству. В 1930 г., сдав экстерном гимназические экзамены, он поступил в Пражский университет, где его интересы были сосредоточены на философии, психологии, литературоведении, музыке, искусстве. В 1933 г., когда в Германии к власти пришел Гитлер, Адлер работал в Прусской библиотеке в Берлине, собирая материалы для диссертации, которую успешно защитил в Праге в 1935 г. и начал работать в пражском Доме народного образования «Урания», тогда же начав свою опубликованную в 1987 г. фундаментальную работу «Введение в экспериментальную теологию». Познакомившийся там с ним Элиас Канетти писал: «Его отличал настрой высокого идеализма: он, который скоро станет жертвой поругания, жил так, будто не существовало времени. Он был очень глубоко укоренен в немецкой культуре – таких людей и в самой Германии днем с огнем не сыщешь. И при этом он был тут, в Праге, с легкостью читал по-чешски, знал и ценил чешскую литературу и музыку. Он объяснил мне всё, что я не понимал, и очень меня увлек»