Лета шла по полуденному лесу. Солнце, словно чувствуя вину за слишком долгую зиму, теперь старалось вовсю. Косые лучики, пронизывая густые кроны, оставляли на сочно-зеленой траве островки света, и казалось, что солнце играет с землей в пятнашки. Девушка улыбнулась. Лес давно проснулся, прощебетал утренние песни, поохотился, набегался и сейчас, ближе к полудню, уже умиротворенно отдыхал, впитывая солнечное тепло.
Лета остановилась в тени раскидистого дуба. В рюкзаке за спиной, завернутая в непромокаемую ткань, уже лежала ее охотничья добыча, три зайца, и довольно крупных. В принципе, можно было ограничиться и этим. Но Лете так хотелось еще немного побродить по лесу. Может, пристрелить еще одного серого трусишку, тогда завтра получится сварить наваристый бульон, а к нему напечь пирогов с зайчатиной, братьев побаловать. Девушка подняла лицо, и, закрыв глаза, шагнула в полосу света. Солнце ласковой рукой погладило ее по щекам и окрасило веки изнутри в красный цвет.
Пора, пора на ночную охоту. Волки, наверное, уже соскучились. Обижаются ведь, пушистые, – мысленно пожурила она себя, представив этот же лес, полный ночных запахов и звуков, азарт погони и победный вой волчьей стаи.
Конечно, Горн поворчит, что по ночам все порядочные девицы сладко спят в своих постельках, зато Ник озорно подмигнет и покажет из-за спины большой палец, а Рель предложит сложить балладу в честь «великой охотницы Леты».
Некоторое время она стояла, наслаждаясь теплом и покоем, предаваясь своим мечтам. Потом грустно вздохнув, опустила голову и открыла глаза, чтобы увидеть, как серая пушистая тень мелькнула возле соседних кустов. Девушка была одета в крапчатые штаны и такую же куртку с капюшоном, она стояла так неподвижно, что, похоже, заяц принял ее за диковинный куст. Отправляясь сегодня на охоту, она к тому же из озорства раскрасила лицо зеленой краской, как показывал Меч. Он говорил, что в такой боевой раскраске удобнее всего ходить в разведку, особенно, в ночную. Лета надеялась, что успеет смыть все это до прихода братьев.
Лук сам прыгнул в руки. Вдох. Затаить дыхание. Ну же, где ты, серый хитрец?! Ага, вижу тебя, длинноухий! И прежде чем дрогнули нижние ветки, стрела уже сорвалась в свой безжалостный полет. Зайчик, как-то странно дернулся напоследок и поник.
Ну, вот и славно. Теперь можно и домой.
Девушка шагнула вперед, пригибаясь под низкой веткой. Хорошо, что на голове капюшон, жарко только. Но все равно лучше, чем вычесывать потом из гривы все эти листочки-веточки. Косища отросла уже ниже того места, на котором сидят. Лета вспомнила, как заявила однажды братьям: «Надоела она мне, цепляется за все, отрежу ее», и как посуровели их лица, а Док нахмурился и, переглянувшись с Горном, мрачно бросил: «Не вздумай». Она тогда еще удивилась, это был едва ли не единственный раз, когда они что-то так категорично, без всяких объяснений, запретили ей. Странно. А, впрочем, если им нравится смотреть на ее волосы, так, пожалуйста, ей не жалко. Ради них можно и потерпеть.
Лета, улыбаясь своим мыслям, наклонилась над кустом и, раздвинув нижние ветки, подняла за уши свою добычу. И тут же брови девушки взметнулись вверх. Из заячьей тушки торчало две стрелы. Вторая, чужая, была незнакома. И аура от нее исходила какая-то… чужая, не враждебная, не злая, а именно чужая. Не человеческая, поняла, наконец, Лета. Она медленно разогнулась и увидела их.