«У дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт.4:8)
«Чтобы насильно душу сделать любящей, Бог должен был бы отнять у нее свободу, т.е. сам должен был бы перестать быть любящим. Но, будучи Любовью, Он не уничтожает ничьей свободы, и потому тех, которые по своему усмотрению отступают от Него, Он подвергает отлучению от Себя, которое сами они избрали»
Флоренский Павел, священник1
Тема о роли личности в истории всегда актуальна, хотя за минувшие тысячелетия единой точки зрения и в этом вопросе не образовалось. Согласно философии исторического материализма, например, человек зависим от детерминированных событий, должных произойти в силу объективных социальных законов. Хотя, как считается, сама же общественная среда порождает периодически лиц, выступающих двигателями этого процесса. По другим теориям, человеку не дано и этого, он лишь слепое орудие внешних стихий. Напротив, с третьей точки зрения, нет ничего недоступного и невозможного для человека, поскольку «люди, как боги».
Правда, это состояние абсолютной уверенности в свои силы достигается лишь путем полного отрицания Христа. Бог, уверены атеисты, нужен лишь для толпы, для народа. Да и то, что они «называют Богом, не есть Бог». Атеист создает «свой» мир, где уже не Творец, а он сам – полновластный господин. В реальный мир такой «властитель» вторгаться не рискует – ведь там действуют не его, а божественные законы, «монастырь-то чужой и уставов наших там знать не хотят»2. Но зато в своей выдуманной реальности ничто атеиста не останавливает…
Но даже самые оптимистические ожидания не раскрывают и тысячной доли той славы, которая изначально была уготована человеку с момента его сотворения, и того, что ему еще предстоит свершить по Божьему предопределению. Хотя уже библейские строки: «Одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть» (Рим.5:12), но и «дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа, преизбыточествует для многих» (Рим.5:15) могли бы приоткрыть для нас эту тайну.
Однако, привычно дробя в своем сознании вечность на минуты и ограничивая бесконечность видимыми горизонтами, мы не в состоянии понять ни последствий наших неблаговидных поступков, ни награды, ожидающей праведника. Будем откровенны: грех для нас не более, чем естественное проявление нашего «я», иногда – своеволие, а когда и легкомыслие, имеющие в целом локальное значение для самого согрешившего, в крайнем случае, для некоторых его близких. Но и награда тем, кто выбрал не земные забавы, а «жизнь будущего века», в нашем понимании немногим отличается по своему существу. Слова: «Скорбный путь привременныя жизни богоугодно пройдем и Царствия Божия достигнем»3 для нас облечены в форму времени. Царствие Небесное ассоциируется, как правило, с неким завершающим этапом нашего пути, тем конечным подарком, который уготован смиренным и искренне верующим в Бога людям.
Едва ли, однако, можно полагать, что это так. Да, безусловно, «схождение Бога Слова к человеку произошло ради того, чтобы разумное начало души было освобождено от неразумного рабства страстей, а отнятая врагом власть вновь дарована человеку, чтобы он, освободившись от многих страстей и стяжав отдохновение, мог мужественно противостоять греху и в чистоте служить живому Богу»