Время диалога: 2025-й год (написан: 2018—2022).
Место: здание ГКП, кабинет Томского; внутренний дворик.
Действующие лица диалога:
Александр Томский. 44 года. Миллиардер, основатель сообщества ГКП («Глобальная Культурная Поддержка»). Высокий, худой, экспрессивный. Сочетает в себе властность с некоторой мальчишеской задиристостью и почти детской наивностью, а может, напротив, детской серьезностью. Говорит он, во всяком случае, всегда всерьез, сколь бы странны или прямо фантастичны ни были его слова. Не женат.
Артемий Крот. 37 лет. Журналист, интервьюер, ведущий программы «Арт-пытка». Умен, нахватан, ироничен. Стиль интервью – агрессивный; коронный вопрос – о смысле жизни; цель вопроса – обессмыслить любые начинания интервьюируемого. «В жизни есть всё – кроме смысла», – говорит он. Женат. Четверо детей.
Сократ. 66 лет. Философ. Разведен.
_______________________________________________________________
Крот. Мы рады приветствовать Александра Томского, причем я рад сообщить ему, что все инструменты для особенно изощренной пытки уже приготовлены и только и ждут применения. Вы готовы к страданиям?
Томский. Здравствуйте, Артемий.
Крот. Время обмена любезностями миновало, грядет время боли. Так вы готовы или не готовы?
Томский. Готов.
Крот. Замечательно. Мой первый вопрос будет таким: в свое время, года три тому назад, я буквально из кожи вон лез, чтобы добиться интервью с вами, но вы мне отказали. При этом тогда вы были публичной фигурой, всячески, что называется, «светились по ящику» и раздавали интервью направо и налево. Но мне отказали, на что я, разумеется, несколько обиделся. Ну да ладно, не о моих вчерашних обидах речь – речь о сегодняшнем дне. А сегодня вы фигура скорее медийно-замкнутая, интервью не даете, вообще нигде вас не видать, – и вдруг вы сами предлагаете встретиться и поговорить (а я сообщаю зрителям, что инициатором нашей встречи являюсь вовсе не я, а Александр). Вопрос напрашивается сам собой: что такое произошло и почему вчера было нельзя, а сегодня стало необходимо?
Томский. Все довольно просто. Почему я в свое время был медийной фигурой? Просто потому что я вдруг продал свой бизнес и затеял некое весьма странное, по всеобщему мнению, предприятие – медиа любят такие истории. И сопротивляться тут бесполезно, – все равно тебя вытащат на свет божий и перемоют все твои косточки. Я и не сопротивлялся. Но главным для меня и тогда уже было то сообщество, с которым… без которого… в общем – то сообщество… в общем, я не знаю, как лучше сказать.
Крот. Наверное, то сообщество, без которого вы не мыслите своей жизни.
Томский. Вот, правильно. Хорошо вы сформулировали. Мне всегда немного сложно говорить о ГКП, просто потому, что я настолько включен в его жизнедеятельность, что мне бывает трудно что-то объяснять – все кажется самим собой разумеющимся. Но, разумеется, это неверно. И ГКП нуждается в том, что можно назвать популяризацией – надо научиться внятно доносить концепцию сообщества до…
Крот. До широких масс трудящихся.
Томский. Нет, это было бы уже пропагандой, а не популяризацией.
Крот. А чем популяризация отличается от пропаганды?