Читать Любава

Сидя в приемной епископа Павла, иерей Илия гадал, зачем его вызвали. Подозревал, конечно, что получит очередной выговор за слишком свободные взгляды, как и в предыдущие вызовы на ковер к начальству. Но также в душе молодого священника теплилась и надежда, что его все-таки переведут из небольшой сельской церквушки, в которой он служил сейчас, в храм побольше. Все-таки он приложил немало сил для ее восстановления и ремонта, и полуразрушенный сельский храм, вверенный в его ведение, сейчас радовал глаз яркими луковками куполов. Даже колоколенку возвести удалось, и каждое утро по округе разливался мелодичный звон, созывающий прихожан на заутреню.

Илия был в растерянности и, что греха таить, нервничал. Не мог он понять причин, по которым его вызвали к владыке. Службы он отправлял исправно, с документацией, благодаря его помощнику, диакону Сергию, проблем также не было… И даже вездесущим бабкам, лучше всех знающим, как быть должно, удалось объяснить, что настоятель храма он, и он не хуже их знает каноны. Стыдить и увещевать пришлось не единожды, но своего Илия добился. И хотя сверкали они глазами сердито, глядя на девушек в джинсах, увешанных пирсингом, неумело тыкающих купленные в церковной лавке свечи куда угодно, только не туда, куда надо, но сказать им хоть слово не смели – батюшка сильно осерчает, и проповедь часа на два с последующей за ней епитимьей за гордыню им обеспечена. А уж как Илия умел давить на совесть…

– Епископ Павел готов вас принять, – вывел из задумчивости священника секретарь. – Проходите.

Со смятением в душе, вздохнув, Илия зашел в кабинет. Поприветствовав владыку как положено, и испросив благословения, священник уселся на предложенный стул и приготовился слушать.

– Был я недавно в храме, вверенном в твое ведение. Хорошо храм отреставрировали, молодцы. Красивый, уютный – душа радуется, – начал архиерей. – Немало ты потрудился, и сам многое сделал своими руками. Фрески восстановлены изумительно. Впрочем, известно мне, что по образованию ты архитектор, и строительством не однажды занимался. Так ли это?

– Верно, владыко, все так. Благодарю за похвалу моим скромным талантам, – учтиво склонив голову, ответил Илия, тщательно пытаясь скрыть тревогу, против воли поднимавшуюся в душе – уж больно вступление было… мягким. – Вот часовенку достроили наконец, неделю назад и колокола небольшие места свои заняли, по утрам души людские звону колокольному радуются, – Илия говорил, а сам мысленно просчитывал варианты, зачем он понадобился владыке.

«Мягко стелет, очень мягко… Только вот что за этим кроется? Выговор? Нет, не похоже. И архитектурную академию вспомнил, и работу на строительстве… К худу то? Или к добру?» – молодой священник терялся в догадках, при этом зная, что начальство его, мягко говоря, недолюбливает за свободу взглядов. К примеру, Илия искренне считал, что важно, что человек зашел в храм, а вот что на нем при этом одето – это ерунда. И, встретив в храме не осуждение, а понимание, человек вновь вернется туда, где ему уютно и спокойно, где отдыхает душа. А там постепенно и к вере, и к канонам придет. А что поделать, если мирская мода так сильно ушла вперед от принятого в церквях? В храм не заходить? Да вот еще! Нет уж. Хоть с перьями на голове и в римской тоге пусть приходят – он слова не скажет. Сами в другой раз, на остальных прихожан глядючи и специально в храм идя, оденутся соответственно…