Большинство немцев доверились одному-единственному человеку, поклонялись ему, как святому, и любили его, как отца. Этот человек привел их к величайшей в истории катастрофе. Это неприкрытый, грубый и шокирующий факт, и немецкий народ, еще не оправившийся от ужасных ударов войны, должен посмотреть ему в лицо. Сейчас миллионы ищут смысл и объяснение этого беспримерного краха. Однако в этих поисках они идут на поводу у своих предрассудков.
Я убежден, что только доскональное и бескомпромиссное знание личности Гитлера, самых глубин его натуры и его истинного характера может объяснить необъяснимое. К пониманию истины, вины и судьбы Германии можно прийти, только поняв сверхъестественный магнетизм личности Гитлера. Тайна Гитлера – это призма, в которой преломляются все лучи гипотетического знания. Только когда они соединятся, мы сможем узнать историческую правду о недавних событиях. Только в глубинах натуры Гитлера мы сможем найти истину; только правдивый портрет этого человека может объяснить трагедию немецкого народа.
Этого титана свергли, но немецкому народу до сих пор не хватает ясности относительно Гитлера. Такая ясность – неизбежная предпосылка успешного выхода из руин прошлого в лучшее будущее. Настоящих успехов в жизни можно достичь только при условии искренней заинтересованности и страстной преданности работе. Немецкий народ найдет силу подняться над своими страданиями и войти в сообщество мирных наций, только после этого немцы преодолеют в себе прошлое и поднимутся над своими глубочайшими заблуждениями. А для этого им нужно доскональное знание характера и деятельности Гитлера.
Волею судьбы я много лет занимал должность, позволившую мне вложить свою лепту в это необходимое знание. В течение двенадцати лет я возглавлял отдел печати и находился в ближайшем окружении Гитлера. Я не стремился занять этот пост. 30 января 1933 года, когда Гитлер назначил Функа новым министром пропаганды в своем правительстве, он сам приказал мне остаться рядом с ним. Может быть, он даже думал обо мне как о своем будущем биографе. Поначалу я по достоинству оценил привлекательные черты его характера и стремление достичь благосостояния для народа, но за многие годы совместной службы понял, что он внутренне изменился, и возненавидел его деспотичную натуру. Несмотря на мои неоднократные попытки вырваться, он меня не отпускал. Я слышал много, но о многом не знал, поскольку о том, что не предназначалось для широкой публики, при газетчиках не говорилось. Гитлер умел хранить тайны. Он неукоснительно соблюдал принцип: «Никто не должен знать о важных вещах больше, чем это необходимо для исполнения его обязанностей. Если что-то необходимо знать только двоим, третий не должен этого слышать».
Я не вел записок. Но за двенадцать лет службы из тысяч деталей публичной и частной жизни Гитлера у меня сложилось собственное мнение об этом таинственном человеке, вплоть до 30 марта 1945 года, когда в маленькой комнате своего бетонного бункера после ожесточенного спора он освободил меня от занимаемой должности.