Предисловие. Прошлое можно вернут.
Время – штука необыкновенная, загадочная и, что самое интересное, как реальность не существует. Пребывает же время только в нашем сознании и зависит лишь от того, как мы его воспринимаем и трактуем. К примеру, мы можем сказать, что какое-то действие длится долго или не очень, однако способа объективно оценить это на сегодня нет.
Как говорил по этому поводу гениальный физик Альберт Эйнштейн, когда мы разговариваем с красивой женщиной, то час для нас становится секундой, но когда мы сидим на раскаленной печке, то секунда кажется часом.
Поэтому, осознавая, измеряя и ощущая время, мы свои умозаключения делаем лишь на основании того, как воспринимаем прошлое, настоящее и будущее. Следовательно, покопавшись у себя в памяти и вспомнив что-то, мы можем вернуть и ушедшее время.
Вот и я хочу оглянуться в прошлое и вернуть из небытия историю, случившуюся на территории бывшей Германской Демократической Республики (ГДР), а ныне Восточной Германии, Советского Союза и ФРГ. И хотя данное повествование всё же художественное произведение, однако, многое из того, о чём я хочу рассказать – это реальные события или случаи из той жизни.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
У последней черты и… дорога дальняя
Умирать не хотелось, но и что делать дальше Иван не знал. От безысходности сводило скулы, а во рту было так противно, точно жевал сушеное дерьмо.
Он снял автомат с предохранителя, передёрнул затвор, упер конец ствола в подбородок, закрыл глаза и подумал: «Пол башки точно снесёт».
Осторожно нащупал спусковой крючок, легонько прикоснулся к холодному металлу… и, довольно чётко, услышал:
– Ну, ты, Змей подколодный, ты думаешь сдаваться?! Надоело уже гоняться за тобой, жрать охота…
Змей, а так звали Ивана Змеенко почти все, кто его знал, вздрогнул от неожиданно громко прозвучавшего предложения, его палец на спусковом крючке замер, и он подумал: «А почему бы и не сдаться…».
Иван ещё немного посидел в раздумье, затем отвел ствол автомата в сторону и расслаблено откинулся к дощатой стенке небольшого строения, в котором находился. Выглянул в уголок окна, выходившего в ту сторону, откуда прозвучало предложение, но ничего, кроме припорошенных снегом кустов смородины с остатками пожелтевших листьев, он не увидел.
В этом домишке, на дачной окраине немецкого городка, Иван обитал почти сутки. А перед этим было два месяца побега, игры в «кошки-мышки» с теми, кто его выслеживал и догонял. И, вот, последнее его пристанище окружено, и пути дальше нет.
Змеенко глянул на часы, было около двух дня – и точно, пора ребятам уже и подкрепиться, но сегодня они вряд ли увидят гречку с мясом и компот с белым хлебушком. Скорее всего, старшина или кто там его замещающий разнесёт по позиции хлеб и сало, да баклажку чуть теплого чая на троих, хорошо бы еще и чесночка к салу…
Иван сглотнул слюну, вспомнил, какое сало он привозил из дома, когда учился в техникуме в Донецке. А другие ребята привозили картошку, яйца и они вскладчину готовили жаренную на сале картошку или яичницу.
На огромную сковороду выкладывалось мелко порезанное сало, и оно начинала шкварчать, таять и становиться прозрачным, а потом на сало вываливалась и картошка, нарезанная кружочками, а затем и лук, и всё это шипящее, потрескивающее и вкусно пахнущее, осторожно помешивалось деревянной лопаткой, сделанной ребятами из дощечки.