⇚ На страницу книги

Читать Сто оттенков неба

Шрифт
Интервал

Пролог

Саша

– Сашенька, ты? – донесся из спальни нежный старческий голос.

– Да, бабуль.

Наша семейная традиция: сколько бы раз за день я ни выходила из дома, возвращаясь, непременно слышала этот вопрос. Сердце трепыхалось радостно в груди: жива! Боялась, однажды вернусь – и встретит меня тишина. Да и врач вчера, выйдя в коридор, шепнул: «Крепись, недолго ей мучиться осталось».

А мне от этого легче? Я же без нее совсем одна останусь. Мучения бабули закончатся, а я не представляю, как буду жить дальше.

– Ба? – заглянув к ней в спальню, наклонилась и чмокнула в сухую морщинистую щеку – еще одна традиция. – Я сейчас быстро супчик приготовлю и покормлю тебя.

Не получалось у нее сквозь улыбку прятать боль. Обезболивающие почти не помогали.

– Не спеши егоза, не спеши. Сядь, – похлопала она по краю кровати рядом с собой, отодвигаясь немного к стеночке.

Как только я присела, она спросила:


– Что ты в школе получила?


Подняв сухую, бледную руку, спрятала ее в своих ладонях.

– Четверку по химии, диктант написала на четверку, – поймав укоризненный взгляд бабушки, поспешила оправдаться: – Бабуль, одна ошибочка была: запятую пропустила.

– Ты старайся, Сашенька, занимайся больше: экзамены уже совсем скоро, – ласково журила она.

Врала. Бессовестно врала. Никаких четверок и пятерок давно уже нет. Скатилась совсем. Диктант на тройку написала, а по химии и вовсе двойку получила. Но не расстраивать же ее. Она верит, что я в медицинский поступлю. Пусть с верой этой и уйдет.

– Люба не звонила? – строго спросила она, мотнув головой.

– Нет, сегодня не звонила.

– Ты не серчай на мать, – заметив грусть на моем лице, пригрозила она пальцем. – Ее тоже можно понять: работа, дети, да и муж… – махнула она свободной рукой.

– Я и не сержусь.

Давно уже не сержусь, не обижаюсь. Отец ушел из семьи сразу же после моего рождения. А мама, когда я пошла в первый класс. У каждого из них своя семья, работа, заботы. А я осталась им вроде как и не нужна. Спасибо бабушке: она не просто меня растила, воспитывала, но и научила не таить обиды. Прощать и любить своих родителей.

– Неизвестно, Сашенька, почему Господь так поступил. Может, чтобы я, старуха, одна не осталась? А, может, чтобы нелюбви ты от отчима и мачехи не испытала.

– Ба, я правда не переживаю по этому поводу.

Отца я видела всего несколько раз: он с семьей перебрался в другой город. Но раз в месяц исправно посылал небольшую, всегда разную сумму денег. Скорее всего, эти деньги он прятал от жены.

Мама приходила нас проведать раз в неделю, приносила продукты и оставляла по возможности деньги на лекарства. А в этом году она мне даже сапоги купила, а то старые совсем износились.

– Письмо от Зинаиды не пришло? – с надеждой в голосе спросила бабуля.

– Пришло, – обманула, глядя прямо ей в глаза. – Но прочту я его только после того, как мы поедим.

– Хорошо, егоза. Но потом за уроки, – строго попыталась произнести она, но из-за улыбки, украсившей ее лицо, это не очень получилось.

Переодевшись, аккуратно повесила школьную форму в шифоньер, прихватила тетрадку с ручкой и поспешила на кухню. Пока варился суп, я писала письмо от имени бабушкиной подруги. Ничего сложного: главное, не забыть упомянуть всех родственников и проказы внуков. Добавить пару смешных моментов. А за столько месяцев родословную Зинаиды Петровны я всю успела выучить наизусть. Выбрав на холодильнике среди старых конвертов самый свежий, аккуратно вложила исписанный листок и слегка сбоку заклеила. Вдруг еще понадобится?