Читать Великие Моголы. Потомки Чингисхана и Тамерлана

22 сентября 1398 года войско монголов вышло на правый берег Инда – первой естественной преграды на пути в Индию после горных проходов Афганистана. Двумя днями позже был сооружен плавучий мост из лодок, и войско продолжило путь на восток.

При обычных обстоятельствах весть об этом не вызвала бы особой тревоги в Дели. Монгольские конные отряды почти два века совершали каждые несколько лет набеги на Пенджаб. Они были постоянной опасностью, но когда дело доходило до заранее подготовленной битвы, обычно терпели поражение. Как враги они являли собой обыкновенных дикарей, способных внушить ужас, но в конечном счете слабых. Поэт Амир Хосров Дехлеви,[1] находившийся одно время у них в плену, писал впоследствии, что из их грубой кожи только сапоги шить, а тела их усеяны вшами, похожими на зерна кунжута, выросшего на скудной почве. Так что при обычных обстоятельствах правители Дели не приняли бы угрозу всерьез.

Однако в 1398 году обстоятельства были далеки от обычных. Во-первых, оставалось не вполне ясным, кто, собственно, правит в Дели: после смерти Фируз-шаха – за десять лет до описываемых событий – империю раздирали междоусобные стычки претендентов на трон, и теперь его занимали две марионетки, которыми манипулировал более могущественный вельможа. А во-вторых, войско монголов вел на этот раз не кто иной, как Тимур, хромота которого принесла ему прозвание Тимур-Ленг, в дословном переводе – Железный Хромец; на Западе его называли Тамерланом.

Этому, как говорили, «наказанию Божьему» было уже шестьдесят, но даже крайне враждебно настроенный арабский автор, находившийся в то время у него в плену, утверждал, что он «был силен и крепок телом, как скала». Пятью годами раньше он взял Багдад; три года назад его орды наводнили Россию и оказались не далее чем в двух сотнях миль от Москвы. Индия не была в такой опасности с 1221 года, когда сам Чингисхан появился на том же берегу Инда. Но Чингисхан здесь и остановился.

Тимур упорно продвигался к югу и востоку, останавливаясь лишь затем, чтобы грабить города на своем пути. Немногие из них получили временную передышку ценой огромной контрибуции, но после вручения денег неизменно находился достаточный повод для повального избиения «в наказание за прошлые преступления». Суть дела заключалась в том, что в средневековой армии, находящейся далеко от родных мест, преданность солдат целиком зависела от того, найдет ли для них предводитель достаточно возможностей мародерствовать. Тимур вряд ли мог позволить себе покровительственное отношение к населению тех городов, через которые проходил. Казалось, он очень спешил достичь Дели, однако современный летописец в качестве одной из причин подобной спешки называет оставленное войском за собой «огромное множество мертвых тел, которые, разлагаясь, заражали воздух». Практически после прохода войска Тимура выживали только те, кого солдаты захватывали в качестве рабов, – для насущных нужд или с намерением продать в будущем. И таких вскоре набралось огромное множество.

Тимур подступил к Дели в начале декабря. Столица находилась в руках у Маллу-хана – он сделал своим заложником одного из марионеточных царьков, Махмуд-шаха, и правил от его имени. 12 декабря произошла стычка, во время которой разведывательный отряд, возглавляемый самим Тимуром, подвергся нападению Маллу-хана. Атака была легко отбита, но даже распространение сведений об этом случае обошлось индийцам в пятьдесят тысяч жизней. Пленные в лагере Тимура не сумели скрыть свою радость и в результате подвергли себя смертельной опасности. Тимур приказал каждому воину убить своих взрослых рабов. Дело было сделано всего за час, и даже старого богослова, который «за всю жизнь не убил и овцы», принудили участвовать в резне.